Елена Афанасьева. Ne-bud-duroi.ru

Работа на радио // 2004

30 мая 2004: "Познер, который меня удивил".В гостях: Владимир Познер

Е. АФАНАСЬЕВА: Добрый вечер, в эфире программа 'Телехранитель' программа о сути телевидения и тех, кто определяет и хранит эту суть. В студии Елена Афанасьева, и каждое воскресенье с 17.00 до 18.00 мы говорим с вами о персонах, программах, событиях и антисобытиях, которые влияют на развитие отечественного ТВ. И сегодня у нас в гостях человек, который, наверное, персона если не номер один, то в первой десятке стопроцентно - Владимир Владимирович Познер, глава, президент телевизионной академии, ведущий, просто Познер. Здравствуйте, Владимир Владимирович.
В. ПОЗНЕР: Добрый уже вечер, да, наверное?
Е. АФАНАСЬЕВА: Да, спасибо, что вы к нам пришли. Сегодня мы будем, наверное, говорить о телевидении как о телевидении не просто политике, не просто бизнесе, искусстве, для вас сейчас, в 2004 г., в мае, уже в начале июня, телевидение, прежде всего, это что? Бизнес, политика, искусство, медиа?
В. ПОЗНЕР: Для меня лично это средство общения со зрителями. Вообще в России, на мой взгляд, сегодня телевидение - это, с одной стороны, безусловно, бизнес, но бизнес, который очень сильно связан с политикой. Вот что такое телевидение сегодня в России. Общественного телевидения нет, которое бы не зависело от власти и не зависело бы от денег. А то телевидение, которое существует, оно все-таки коммерческое, потому что оно сильно зависит от рекламы. Но, с другой стороны, если говорить о главных каналах, конечно, да и не только о главных, и о региональных каналах, то это телевидение, конечно же, зависит очень сильно и от власти, федеральной ли власти, или от местной власти. Так что это такое бизнесополитическое нечто. Довольно редко такое увидишь, такое интересное животное.
Е. АФАНАСЬЕВА: Как вам с этим животным уживается в эфире и в структуре нашего телевидения, с которой вы работаете? Вы всегда подчеркиваете, что вы не служите, не являетесь сотрудником канала, но все-таки вы выходите в эфир на Первом канале.
В. ПОЗНЕР: Да, вы знаете, видимо, пока что у меня счастливая судьба, мне работается хорошо в том смысле, что я могу делать то, что я хочу. Иногда, конечно, встречаются какие-то, как это сказали, это было по Второму каналу, по 'России', были шероховатости в учениях на море; так вот, у меня тоже шероховатости бывают. Но все-таки в целом я могу делать то, что я считаю важным и нужным. Конечно, Первый канал ведь все-таки покупает программу 'Времена', имеет право понимать, что покупает, не кота же в мешке. И мы обсуждаем темы с Константином Эрнстом, гендиректором Первого канала, и не только темы, но и какие будут гости. Я в этом ничего не усматриваю, это нормальная работа. Вообще же, я понимаю, что работать на телевидении сегодня очень сложно.
Е. АФАНАСЬЕВА: Но все чаще я анализирую ваши финальные обращения к аудитории, в которых, наверное, все-таки вы выражаете маленькие свои эссе, и они становятся все более и более афористичными, все больше вы говорите не прямым текстом, а намеками.
В. ПОЗНЕР: Вы знаете, как когда. Я вообще люблю говорить намеками, мне это нравится. Я поклонник даже тех писателей, которые писали больше намеками, т.е. понимай как можешь и как хочешь. Так что нет, я не могу сказать, что я испытываю в этом смысле какое-то неудобство. С другой стороны, все-таки, вы знаете, есть Первый канал, у него есть руководитель, который отвечает за этот канал, с которым мне хорошо работать, я никогда этого не скрывал. Он отвечает в конечном итоге за этот канал, я об этом тоже должен думать. Я не могу просто, мне хочется эдакого залепить. Отвечать-то будет ведь он, в первую очередь. Поэтому об этом я тоже думаю. И я не хотел бы делать вид, что это не так. Вообще, когда говоришь, хорошо бы подумать, а потом уже сказать. И говорить то, что ты думаешь, но думать о том, что ты говоришь. В конце концов, когда ты выходишь на несколько десятков миллионов людей, есть определенная ответственность, как ни говори. Об этом, кстати, сегодня в программе 'Времена' будет сказано.
Е. АФАНАСЬЕВА: Владимир Владимирович, слухами земля полнится, что где-то зимой в январе, по-моему, на встрече президента с несколькими телевизионными ведущими вы пытались задать Владимиру Владимировичу вопрос, вашему тезке полному, о попытках Кремля если не цензурировать, то как-то влиять на то, что выходит в эфир. В том числе во 'Временах' какие-то были звонки что-то вырезать. Так ли это?
В. ПОЗНЕР: Вы знаете, такая встреча была. Действительно, это было в январе. И президент, обратившись к нам, сказал, что он бы хотел услышать от нас те вопросы, которые нас беспокоят. Но что этот разговор не для печати. Вообще для журналиста существуют определенные правила. Когда человек тебе говорит, что это не для печати, даже не для бэкграунда, т.е. не для ссылки на неизвестное, но существующее лицо, то, значит, так и надо это уважать. Поэтому я не могу ответить на ваш вопрос.
Е. АФАНАСЬЕВА: В 17:27 у нас будет интерактивное голосование, и мы хотим спросить вас сегодня о том, должен ли журналист, в первую очередь телевизионный журналист, мы говорим больше о работе телевизионщиков, аналитиков, в первую очередь, руководствоваться принципом 'не навреди'? Т.е. надо ли выдавать всю информацию в эфир? Или все-таки журналист должен оценивать ее? Владимир Владимирович, этот принцип 'не навреди', казалось бы, он абсолютно понятен, мы все не так давно видели 'Норд Ост', когда можно было одним неловким словом помешать. Но в то же время когда-то был Чернобыль, именно тем, чтобы не устроить панику, советская власть, тогда советское руководство решило не выдавать эту информацию в эфир. Что же все-таки, на ваш взгляд, первично?
В. ПОЗНЕР: Вы знаете, журналист не врач. Я считаю, что журналист и репортер, информационщик не должен размышлять по поводу того, вредная эта информация или, наоборот, положительная эта информация. Мне кажется, что его задача - эту информацию выдать. Другие люди будут решать, как быть с этой информацией. Но он выступать в качестве фильтра, в качестве определителя, по-моему, не должен. И поэтому я, конечно, слушатели будут по-своему решать этот вопрос, я не считаю, что есть вредная информация.
Е. АФАНАСЬЕВА: Т.е. случись вам в определенной ситуации оказаться во главе, например, телевидения или государства, когда происходит Чернобыль, вы бы, вероятно, приняли другое решение?
В. ПОЗНЕР: Вы знаете, если бы я был во главе, я был бы не журналистом, тут не надо путать. Я помню, когда-то в Америке нам, группе журналистов, задали вопрос, основанный на очень маленькой истории, говорили, что вот вы берете интервью у вашего министра обороны. Он выходит из кабинета на минуточку, и вы видите у него на столе совершенно секретный документ, из которого вытекает, что ваша страна объявит войну через 10 дней. Как вы поступите с этой информацией? В Америке все сказали буквально через полторы минуты - конечно, я об этом скажу. У нас говорят - это не патриотично, это опасно. Это разные представления. Да, руководство может сказать 'нет, не дадим эту информацию'. Журналист так говорить не может, на мой взгляд. Это информация, и народ имеет право это знать.
Е. АФАНАСЬЕВА: Вы работали в разных ситуациях, и в СССР, и часто достаточно вспоминаете этот опыт сложный вашей работы.
В. ПОЗНЕР: Да.
Е. АФАНАСЬЕВА: И в перестроечное время работали в Америке, в совершенно другом телевидении, работаете в нынешней ситуации нашего отечественного ТВ. Вот сейчас вам приходилось в последнем обозримом, мы примерно понимаем, как наша эпоха разделилась, да? Была перестройка, условно говоря, потом ельцинское время и путинское.
В. ПОЗНЕР: Да, конечно.
Е. АФАНАСЬЕВА: Вот сейчас вам приходилось все-таки не выдавать в эфир ту информацию, которую вы знаете, чем-то руководствуясь?
В. ПОЗНЕР: Пожалуй, нет. Но я могу сказать, что все-таки во время, в предвыборное время, т.е. перед выборами в ГД, перед выборами президента, был жесткий такой контроль.
Е. АФАНАСЬЕВА: Со стороны канала?
В. ПОЗНЕР: Со стороны канала, который подчинялся, совершенно очевидно, другим властным структурам. В отношении того, кого можно было приглашать, в отношении того, о чем говорить. Вернее, нет, о чем не говорить. Это было. Это даже не информация, была такая политика. Как я понимаю, власть была обеспокоена, власть желает провести определенные реформы, я в этом не сомневаюсь, и чрезвычайно опасается всего, что может хоть как-то этому помешать. Это было очень видно в предвыборное время. И хотя мне не приходилось скрывать информацию, я это знаю, но не буду говорить, но, конечно, были ограничения. Именно - нет, этого нельзя приглашать, об этом не надо говорить, были эти вещи. И были столкновения.
Е. АФАНАСЬЕВА: Вы заранее себе определили, что я готов идти на эти ограничения? Т.е. совершенно свободной журналистики нет? Или вы все-таки говорите себе, что есть те ограничения, на которые вы идти не готовы?
В. ПОЗНЕР: Конечно, они обязательно есть. Вообще, жизнь, на самом деле, это выбор, постоянный выбор. И мне совершенно понятно, что когда ты являешься очень видным, так или иначе получилось, журналистом и работаешь на всю страну, у тебя, действительно, есть ответственность. Это не твоя личная станция, где ты что хочешь, то и говоришь - сегодня у меня такое настроение, я встал не с той ноги, скажем, или еще что-то. Но я отлично понимаю, что есть определенного рода ограничения, которые для меня неприемлемы. В этот момент я говорю - до свидания, было очень приятно, но я уже дальше не могу так. Это очень серьезные вещи, на самом деле, политика - вещь очень серьезная, задуманы очень серьезные дела, это не какие-то игры. Мы склонны иногда недооценивать то, что на самом деле происходит. Поэтому нужно очень хорошо думать. Во-первых, хочешь ли ты заниматься этой работой или нет и для чего ты этим занимаешься? И для кого ты этим занимаешься?
Е. АФАНАСЬЕВА: Для кого и для чего?
В. ПОЗНЕР: Я для зрителя, потому что я считаю, что никакие реформы невозможны без народа, который понимает, что происходит, и понимает, куда идет.
Е. АФАНАСЬЕВА: Т.е. вам приходилось в последнее время задумываться, что лучше - хлопнуть дверью и уйти либо все-таки выполнять свою работу, зная, что вам дозволено больше, чем другому какому журналисту?
В. ПОЗНЕР: Я об этом думаю постоянно и обостренно, потому что, как вы правильно сказали, я же помню свой советский опыт, когда я был чистой воды пропагандистом, потому что я считал важным, на самом деле, веря в это, всячески пропагандировать советский образ жизни, социализм в том виде, в каком он был в Советском Союзе, т.е., на самом деле, ни в каком - потом уже я прекрасно это понимал. И когда, в общем-то, я испытал крах, когда я понял, что все-таки то, что я делаю, это все-таки неправда, в конечном итоге, как бы я в это ни верил, я должен был сказать себе - а все-таки вера-то неправильная твоя. Я должен был себе дать слово, что больше никогда этого не будет. Значит, либо я этим не занимаюсь вообще, в конце концов, я могу переводить книжки, мало ли, работать официантом со знанием языков, мало ли какие у меня могут быть дела, но я не буду. Потому что пропаганда предполагает все-таки ложь. По крайней мере, половинчатую правду. Этим я заниматься не буду. И мне не приходится этим заниматься. Но очень четко для себя знаю, вот у меня есть коридор, как у всякого человека. В этом коридоре я могу гулять. Но есть стены. Вот если эти стены будут все больше и больше сужаться, будет уже не коридор, а какой-то совсем узкий проход, я буду понимать, что нет, это уже не для меня.
Е. АФАНАСЬЕВА: Но вы же не можете не смотреть, в каком здании выстроены ваши коридоры? Если коридор ваш личный, Познера, и программы 'Времена', остается прежней ширины, а все здание начинает, как шагреневая кожа, сужаться - есть опасность, что и, в общем, здание коридор задавит?
В. ПОЗНЕР: Опасность есть, я это понимаю. Я просто для себя четко оговорил, что в этот момент, я оговорил не только для себя, я и с женой говорил на эту тему и т.д., что это есть ответственность определенная. Это не так просто, взять и хлопнуть дверью. Да, конечно, я об этом думал. Я надеюсь, что этого не будет. Я вообще не пессимист. Я пессимист в большом масштабе. Мне кажется, что человечество ничему не учится. Не только у нас, а вообще. И что оно не знает, куда оно идет. Но это вопрос совсем другой, да? А в этом вопросе я не пессимист. Понимаете, если убеждать человека, что все плохо, он в это поверит. Если отнять его последнюю веру, то во что он превратиться вообще?
Е. АФАНАСЬЕВА: Но мне кажется, что сейчас именно этот аргумент, что нельзя людям все время говорить, что все плохо, он поднят на щит многими руководителями, телевизионными в том числе, и той властью, которая работает с государственными телеканалами. Именно какое-то стремление позитивное мышление принести народу, оно превращается, в общем, в некоторые потемкинские деревни на телеканалах.
В. ПОЗНЕР: Я так не считаю. Выступает, предположим, президент. Значит, под каким углом зрения посмотреть на то, что он говорил? Я знаю людей, которые заранее, еще не зная, что он говорил, у них негативный взгляд, что бы там ни было. Это не журналистика. Журналистика заключается в том, чтобы открытыми глазами без предвзятости внимательно ознакомиться и потом сказать. Также точно нельзя заранее кричать 'ура', что было раньше. Понимаете? Вот то, что я пытаюсь делать. Предвзятость меня не интересует. И на самом деле, человек должен сказать, что я предвзят и теперь слушайте мою предвзятость. Таких много. Если ты предвзят, все черным-черно, потому что я так хочу видеть, но это же твоя проблема, на самом деле, а не проблема несчастного читателя или слушателя, или зрителя, который тебя слушает, и ты ему так рисуешь. Это, на самом деле, даже непорядочно.
Е. АФАНАСЬЕВА: Владимир Владимирович, понятно, что в идеале мы все, налогоплательщики, граждане страны, избиратели, нанимаем власть на работу на определенное время, мы как общество имеем право контроля. В чем этот контроль выражается в телевизионном обществе?
В. ПОЗНЕР: В выборах.
Е. АФАНАСЬЕВА: В выборах. И в том числе, наверное, в оценке независимыми, как вы любите всегда сами повторять, от государства СМИ?
В. ПОЗНЕР: Оценкой, конечно.
Е. АФАНАСЬЕВА: Есть ли сейчас в нашей стране подобная оценка, на ваш взгляд?
В. ПОЗНЕР: Есть ли люди, которые вообще хотят это делать?
Е. АФАНАСЬЕВА: А хотят это слышать?
В. ПОЗНЕР: Слышать - да, потому что я могу на своем опыте скромном, я могу вам сказать, что то, как ко мне многие относятся, просто люди, когда я езжу по стране и т.д., я вижу, что они ценят то, что я пытаюсь делать.
Е. АФАНАСЬЕВА: А власть, которую вы должны оценивать?
В. ПОЗНЕР: Власть, не знаю, власть мне ничего не говорит, ни да, ни нет. Поэтому я пока что, по крайней мере, прямых ни похвал, ни окриков не было. Но я что хочу сказать, я могу вам назвать массу... не массу, но назвать фамилии, не стану этого делать только из этических соображений, людей, которые оценку заранее будут ставить негативную, что бы власть ни делала. Я предпочитаю разобраться с этим и сказать, вот это вот здорово, а вот это нездорово. Нельзя свою личную симпатию или антипатию выдавать как то, что происходит.
Е. АФАНАСЬЕВА: Абсолютно согласна, но это пока позволено вам. Все меньшему числу людей это позволено, оценивать.
В. ПОЗНЕР: А кто пытается, скажите мне? Вы покажите мне, кто? Я надеюсь, что есть такие люди на региональном телевидении. А кто пытается это делать, и ему не дают?
Е. АФАНАСЬЕВА: Вы считаете, что власть сейчас абсолютно не ограничивает собственно анализ ее деятельности?
В. ПОЗНЕР: Ограничивает, власть всегда ограничивает. Более того, в умных, когда умная власть, она умеет использовать телевидение в свою пользу.
Е. АФАНАСЬЕВА: Грамотно?
В. ПОЗНЕР: В США это блистательно делается. Есть критика власти и все, но власть умеет пользоваться этим телевидением. Запрещать, стращать - это очень плохой способ. В конце концов, он и приводит к тому, чаще всего, что вы получаете не журналиста, а вы получаете этого самого диссидента, что ли, я не знаю, как назвать, понимаете? У нас, к сожалению, осталось мало журналистов.
Е. АФАНАСЬЕВА: Больше пропагандистов и диссидентов, да?
В. ПОЗНЕР: Скорее. А людей, которые пытаются, на самом деле, для зрителя, нет, чтобы показать, какой я смелый, какой я отчаянный, какой я, не знаю, еще какой, а просто попытаться разобраться, понимаете? Таких я вижу... все-таки чаще всего они встречаются в прессе, в печатной прессе.
Е. АФАНАСЬЕВА: Там электоральный ресурс не такой огромный, как Первый канал, где вы выходите.
В. ПОЗНЕР: Да, и Второй канал, все это правда.
Е. АФАНАСЬЕВА: И на радио мы можем поговорить. А вот в эфире на Первом?
В. ПОЗНЕР: И на радио. Хотя я вам должен сказать, положа руку на сердце, вообще, конечно, не положено кусать руку, которая тебя гладит, но и на 'Эхе Москвы' чаще всего краски все-таки, я бы сказал, более в сторону черного.
Е. АФАНАСЬЕВА: Не кажется ли вам, что это просто реакция обратная? Когда везде белое, то хочется все-таки поговорить о другом? Много меда.
В. ПОЗНЕР: Мало ли, что хочется. Я хотел бы услышать взвешенные оценки, понимаете? Но когда я знаю заранее, что я услышу Пупкина, который сейчас все будет материть, мне становится неинтересно.
Е. АФАНАСЬЕВА: Сейчас у нас будет интерактивное голосование.
: (голосование)
Е. АФАНАСЬЕВА: Владимир Владимирович, у нас всего несколько минут до новостей. Я хотела задать последний вопрос, как вам кажется, власть теперь осознанно подбирает только пропагандистов на электоральные ресурсы телевидения? И делает журналистов пропагандистами, как это было в советские времена или нет?
В. ПОЗНЕР: Мне кажется, что многие журналисты очень охотно на это идут. Т.е. это не власть их ставит.
Е. АФАНАСЬЕВА: Всех учили, но почему-то стал первым учеником?
В. ПОЗНЕР: Генетическая память еще очень сильна. Мне кажется, что у многих, знаете, это как условный рефлекс Павлова, они услышали звоночек, и пошла слюна. Еще ничего не произошло, еще ничего. Но вот они уже чувствуют, что так надо. Ну что, это производит довольно тяжелое впечатление, на самом деле. Вообще, это противно. И кстати, я сейчас ездил по стране, был в шести городах, и всюду ставили такой вопрос по интерактиву, каким СМИ вы больше всего доверяете, федеральным, своим местным или вообще не доверяете? И не было такого города, где значительное большинство бы не ответило - никаким не доверяю. Это есть результат.
Е. АФАНАСЬЕВА: Итог работы наших коллег.
В. ПОЗНЕР: Это и есть результат, что, с одной стороны, эти любители все хулить, а, с другой стороны, любители угодить власти. Вот и получается, что в конечном итоге это не СМИ, а это средство непонятно чего.
Е. АФАНАСЬЕВА: В эфире программа 'Телехранитель', Елена Афанасьева, в студии у нас Владимир Познер. И сейчас будут новости.
: НОВОСТИ
Е. АФАНАСЬЕВА: Итак, мы продолжаем наш разговор, в эфире программа 'Телехранитель', в студии Елена Афанасьева, в гостях у нас Владимир Владимирович Познер. Мы задавали перед новостями вопрос для интерактивного голосования, должен ли журналист, прежде всего, руководствоваться принципом 'не навреди' или это правило не может быть основным. Всего за 2 минуты нам позвонили 1 342 человека. Владимир Владимирович, вам как кажется, голоса могли распределиться?
В. ПОЗНЕР: Я думаю, что большинство ответили, что да, должен руководствоваться, что-нибудь, наверное, процентов от 60 до 70.
Е. АФАНАСЬЕВА: Это я так думала, оказалось, что 31% сказал 'да' и 69% сказали 'нет'.
В. ПОЗНЕР: Браво, да, браво. Правильно, журналист, репортер, информационщик должен давать информацию. А уж ответственность уже руководителя программы и т.д. заниматься этим. Так что молодцы, спасибо большое.
Е. АФАНАСЬЕВА: Замечательно. А пока мы продолжим свой разговор. Владимир Владимирович, наверное, эту часть разговора я бы хотела назвать так - Познер, который меня удивил. Несколько было ситуаций, мы с вами общались во время конкурсов ТЭФИ-регион, встречались в разных ситуациях, интервью я у вас брала, на каких-то конкурсах 'Новости. Время местное' в жюри работали, было несколько ситуаций, я сейчас хочу кратко о них сказать. Может, вы прокомментируете?
В. ПОЗНЕР: Давайте.
Е. АФАНАСЬЕВА: Ситуация первая, телекритика, клуб телепрессы уже три года вручал, в этом году четвертый, приз 'Персона', программа 'События', которые влияют на развитие телевидения в сезоне, и первой персоной были названы вы, программа 'Времена'. И когда вы пришли на второе вручение приза как президент академии телевизионной, мы вручали приз, второй приз 'Персона' Парфенову, вы тогда сказали, что не стыдно проиграть достойному конкуренту. Хотя я в тот момент совершенно не воспринимала это как дуэль, соревнование. В одном сезоне один победитель, в другом - другой. Вы воспринимаете все равно вашу работу, как поединок, как чемпионат?
В. ПОЗНЕР: Нет, разумеется. Но все-таки это очень конкурентная работа, рейтинг играет роль, хочешь, не хочешь. И в этом, между прочим, неприятная сторона телевидения, потому что говорят - мы работаем в одном террариуме. На самом деле, кто, у кого лучший рейтинг, кто первый номер, это играет роль. Для меня не играет, на самом деле, для меня не играет. Я просто знаю, как я делаю свою работу. Это мне очень важно. Но в то же время мне было просто важно это сказать, потому что надо уметь признать успех другого человека. И хотя я-то считаю, что мы с Парфеновым даже работаем в разных жанрах, если так откровенно говорить, но человек он, безусловно, талантливый. На мой взгляд, может быть, самый талантливый вообще на нашем телевидении. И мне хотелось сказать ему, что браво, да. И да, это мне не тяжело.
Е. АФАНАСЬЕВА: А как вам с ним работалось в качестве героя его фильма?
В. ПОЗНЕР: Вы знаете, замечательно. Во-первых, это не целиком его фильм, на самом деле, это был фильм, в котором он был ведущим.
Е. АФАНАСЬЕВА: Мы сейчас скажем, если вдруг кто не видел, этот фильм был к юбилею Владимира Владимировича, на который Первый канал пригласил ведущего НТВ, это, в общем, уникальный на нашем телевидении случай.
В. ПОЗНЕР: Да.
Е. АФАНАСЬЕВА: Леонида Парфенова. И был фильм о Владимире Владимировиче.
В. ПОЗНЕР: Да, назывался 'Ведущий'. Вы знаете, мне работалось с ним очень хорошо. Я считаю, что он, во-первых, проявил очень, как вам сказать, не часто встречающуюся тактичность, потому что он первый номер в своем деле, здесь он должен был быть вторым номером, потому что все-таки фильм обо мне. И я думал о том, как он с этим справится. И он справился с этим прекрасно. Он именно работал вторым номером. Человек он, конечно, абсолютно профессиональный, очень интересующийся, много знающий. С ним интересно разговаривать, с ним интересно общаться, оно вовсе не примадонна, он хорошо видит. Мне было очень приятно с ним работать. И вообще, в принципе, я даже подумал, что если бы мы могли что-то вдвоем делать, было бы очень.
Е. АФАНАСЬЕВА: Было бы потрясающе.
В. ПОЗНЕР: Было бы очень, потому что мы очень разные люди.
Е. АФАНАСЬЕВА: А вы не обсудили с ним возможность придумать формат на двоих? Не Познер - Донахью, а Познер - Парфенов.
В. ПОЗНЕР: Посмотрим. Но, во всяком случае, он же ведь на другом канале, это тоже ведь имеет значение.
Е. АФАНАСЬЕВА: Сейчас все так меняется в этой стране.
В. ПОЗНЕР: Да, но, в принципе, было бы очень интересно.
Е. АФАНАСЬЕВА: По-моему, в этом фильме или в каком-то из интервью, было много с вами интервью перед юбилеем, по-моему, как раз Леонид вас спросил о том, где вы себя чувствуете дома. Вы сказали, по-моему, во Франции более. Я вдруг подумала, а неужели вы, в общем, живете там, где вы не чувствуете себя дома? Это осознанный выбор ради работы, ради семьи?
В. ПОЗНЕР: Так случилось.
Е. АФАНАСЬЕВА: Вы не жалеете об этом?
В. ПОЗНЕР: Как вам сказать, жалею ли я о том, что я не родился, вырос, получил образование, начал работать и жил только в одной стране. Иногда жалею, потому что у такого человека есть четкое представление о том, где его дом. У него есть друзья детства, у него нет этого разделения личности. Такое, знаете ли, чуть ли ни шизофреническое иногда. Когда играет его команда с какой-то другой страной, он четко болеет, он понимает. Но я не жалею об этом, т.е. иногда жалею, но, в принципе, понимаю, что нет, не жалею. Потому что, конечно, то, что я получил из-за такой жизни, не только знание языков, а вообще насколько шире мой кругозор, мои ощущения и понимание, и т.д., чем человека, который этого не имел, я бы не променял это ни на что. На самом деле, я нигде не дома полностью. Ведь Леонид Геннадьевич меня спросил, где я больше себя чувствую дома. Я сказал - скорей всего, здесь, в Париже. Но больше. Не совсем. В Париже мне не хватает моей московской квартиры, моих московских друзей, мне не хватает Нью-Йорка, понимаете? Тут уж так случилось. И это не вопрос выбора, это за меня выбрал мой отец, когда все это случилось. А теперь уж что ж? Надо с этим жить и получать удовольствие, кстати говоря.
Е. АФАНАСЬЕВА: По-моему, вы умеете получать удовольствие от жизни, сколько я вас наблюдаю.
В. ПОЗНЕР: Именно так.
Е. АФАНАСЬЕВА: Один раз только за все время, мы не так часто с вами общаемся, чуть больше, наверное, чем радиослушатели, вас я видела. И один раз только я видела, как вы волнуетесь. В очень неожиданной ситуации, не в эфире, не во время выступления.
В. ПОЗНЕР: Когда я пел, небось.
Е. АФАНАСЬЕВА: Да, это был последний, заключительный тур ТЭФИ-регион прошлого года, где собрались победители всех туров в Сочи, и тогда академики решили поучаствовать в концерте, сначала пел Николай Николаевич Дроздов, ваш однокурсник.
В. ПОЗНЕР: Да.
Е. АФАНАСЬЕВА: Он пел на итальянском и, по-моему, или на иврите.
В. ПОЗНЕР: Он пел и на итальянском, и на иврите.
Е. АФАНАСЬЕВА: И потом вышли вы следом и пели по-французски. Первый раз в жизни видела, как вы волнуетесь.
В. ПОЗНЕР: Знаете, все-таки я же певец. Я волнуюсь ведь перед программами, но все-таки это мое дело, я это понимаю. Я всегда перед началом программы 'Времена', мне всегда кажется, что я забуду слова.
Е. АФАНАСЬЕВА: А вы их учите наизусть?
В. ПОЗНЕР: 'Добрый вечер, в эфире программа 'Времена', я Владимир Познер', мне кажется, что я что-нибудь напутаю. Уже когда уже пошла программа, я перестаю волноваться, тут уже не до волнения. А тут выйти, петь перед все-таки моими коллегами, у меня никакого голоса нет.
Е. АФАНАСЬЕВА: Я вам могу сказать, что 'Фабрика звезд', которая пела там же под фонограмму, выглядела намного хуже.
В. ПОЗНЕР: Но я действительно волновался.
Е. АФАНАСЬЕВА: В этом не было конкуренции, только что Николай Николаевич сорвал такие аплодисменты, вы волновались - вдруг хуже? Или нет?
В. ПОЗНЕР: Абсолютно нет. Он очень симпатично поет. И вообще, конечно, поющий Дроздов...
Е. АФАНАСЬЕВА: И Познер.
В. ПОЗНЕР: Да, но у нас, опять-таки, разный стиль совершенно, за это я не беспокоился.
Е. АФАНАСЬЕВА: А на 10-летии ТЭФИ, на юбилейной церемонии спеть? Как?
В. ПОЗНЕР: Это не от меня зависит, дело в том, что ведь не я делаю церемонию, а церемонию готовит НТВ.
Е. АФАНАСЬЕВА: Так вот, заявка НТВ - услышьте, пожалуйста, что есть поющие академики и президенты академии. Кстати, тогда я открою еще одну тайну, когда мы сидели вечером, потом разговаривали, по-моему, Лесневская Иреэна Стефановна сказала - очень смешно было бы собраться вам, таким мэтрам, и спеть 'Очень круто, ты попал на ТВ, ты звезда'.
В. ПОЗНЕР: Это как-то же было.
Е. АФАНАСЬЕВА: Нет, это пели молодые все, а вот если бы запел Познер?
В. ПОЗНЕР: Может быть.
Е. АФАНАСЬЕВА: Вы очень часто рассказываете анекдоты, я даже знаю, что сейчас готовится какая-то передача. Даже, по-моему, для Первого канала, где вы будете говорить про анекдоты?
В. ПОЗНЕР: Не про, а рассказывать. Это АТВ, 'Авторское телевидение', Малкин придумал такую программу, где телевизионные личности рассказывают анекдоты.
Е. АФАНАСЬЕВА: Вы там ведущий или просто?
В. ПОЗНЕР: Нет, я рассказываю. Там много людей рассказывает анекдоты. Причем у нас ведь есть несколько корифеев анекдотов. Вы знаете сами, что Светлана Сорокина, например, корифей. Правда, в основном, матерные.
Е. АФАНАСЬЕВА: Но у вас тоже матерные неплохо получаются.
В. ПОЗНЕР: Еще как, т.е. я им сказал - ребята, я не знаю, что будет. Вы рассказывайте.
Е. АФАНАСЬЕВА: Что, будут эти 'пи'?
В. ПОЗНЕР: Я не знаю, я рассказываю, конечно, там было матерных будь здоров. Смешные, они прямо там валялись все. Говорят - замечательный анекдот. Как вы с ними справитесь, это я не знаю, но я рассказал. Но я не ведущий, я просто один из тех, которые рассказывали анекдоты.
Е. АФАНАСЬЕВА: А последние любимые анекдоты есть какие-то? Свежие для слушателей 'Эха Москвы', а не для телевидения?
В. ПОЗНЕР: Вы знаете, для кого они свежие, для кого они несвежие.
Е. АФАНАСЬЕВА: Но все-таки.
В. ПОЗНЕР: Но мне все-таки очень понравился анекдот относительно гражданина Рабиновича, который поймал золотую рыбку, и она ему сказала - отпусти меня, я исполню три твоих желания. Он говорит - хорошо, значит так, мне виллу на Лазурном берегу, 10 млн. долларов и красивую-красивую бабу. Это первое желание.
Е. АФАНАСЬЕВА: Я этот анекдот слышала от Алексея Алексеевича Венедиктова, рассказ про инаугурацию президента.
В. ПОЗНЕР: Это совсем другое. Это, пожалуй, последний. Вообще, у меня их очень много, у меня огромное количество, у меня память на анекдоты. Лучше не надо, а то мы с вами можем несколько часов провести.
Е. АФАНАСЬЕВА: Да, это будет передача уже другая.
В. ПОЗНЕР: Да.
Е. АФАНАСЬЕВА: Я знаю, что вы потрясающий, наверное, семьянин.
В. ПОЗНЕР: Это не ко мне.
Е. АФАНАСЬЕВА: Потому что то, какими глазами вы смотрите на Екатерину Михайловну, это всегда можно белой завистью завидовать этой женщине. С другой женщиной ваша жизнь сложилась бы иначе? Она как-то влияет на вашу судьбу профессиональную?
В. ПОЗНЕР: Конечно.
Е. АФАНАСЬЕВА: Как вы думаете, у вас было два брака, да, по-моему?
В. ПОЗНЕР: Да, она вторая моя супруга.
Е. АФАНАСЬЕВА: Женщины, вообще супруги должны влиять друг на друга в плане профессиональном? Т.е. они имеют право вмешиваться решительно или все-таки есть граница, где вы говорите - Катя, я тебя очень люблю, но это моя профессия?
В. ПОЗНЕР: Я думаю, что когда люди любят друг друга, волнуются друг за друга, женщины в этом смысле гораздо более заботливы, чем мужчины, они проявляют активность, это во всем, кстати говоря. Если твоя жена сидит рядом с тобой в машине, то ведь, в общем, она тебе будет говорить, чтобы ты так быстро не ехал, чтобы ты осторожно, то-то и то-то.
Е. АФАНАСЬЕВА: Вы знаете, сбоку сидеть труднее, чем за рулем.
В. ПОЗНЕР: Некоторые мужчины это воспринимают как недоверие, хотя это глупость. Это просто есть проявление этой женской заботы, она хочет помочь. До этого надо дожить, чтобы понять. Это не сразу понимается. Сразу мужская - как это так, я что, сам, что ли, не могу и т.д. Я думаю, что не просто имеют право, я думаю, что это неизбежно в близких отношениях, неизбежно это влезание, что ли. Иначе быть не может. Другое дело, что это по-разному происходит. Мужчина ждет, когда женщина скажет - помоги мне или подскажи мне. Потому что мужчина так устроен, это не его плюс, это так есть. А женщина не ждет. В нашем случае, я не раз и не два обращался просто за советом. Но бывает так, что она совершенно не дожидается моего вопроса и говорит. Но тут очень важно, как сказать. Вот когда ты чувствуешь, что это просто человек, во-первых, безусловно, тебя любит, безусловно, уважает то, что ты делаешь, ценит тебя, но беспокоится за тебя, нет никаких проблем. Бывают такие моменты, когда я не согласен. Говорю - это твоя точка зрения. Высказалась? Высказалась. У меня есть своя точка зрения.
Е. АФАНАСЬЕВА: Т.е. решающее слово все-таки вы оставляете за собой?
В. ПОЗНЕР: В конечном итоге, а как же, так же, как и она.
Е. АФАНАСЬЕВА: Есть и противоположные примеры.
В. ПОЗНЕР: Так же, как и она. Но она, конечно, не раз и не два влияла не мое решение. И потом, не раз и не два помогала мне принимать решения, что не менее важно.
Е. АФАНАСЬЕВА: Сейчас у наших слушателей может быть очень странное раздвоение сознания, потому что буквально через 7 секунд вы скажете в эфире Первого канала 'Добрый день, я Владимир Познер, в эфире программа 'Времена''. Как это получается, давайте быстренько объясним.
В. ПОЗНЕР: Быстро объясняю. Значит, программа выходит в прямом эфире на Дальний Восток.
Е. АФАНАСЬЕВА: В Москве в это время?
В. ПОЗНЕР: В Москве в это время 10 утра. Но сегодня без десяти десять мы начали. Таким образом, потом это идет в записи, потому что мы же не можем этих гостей, часто членов правительства и т.д., дважды в день вызвать и делать еще раз в прямом эфире. Это просто нереально. Поэтому прямой эфир - это Дальний Восток, а дальше уже по спутнику это повторяется и повторяется.
Е. АФАНАСЬЕВА: Но из программы что-то вырезается иногда или нет?
В. ПОЗНЕР: Были случаи, когда вырезалось, были случаи такие. Во-первых, когда у нас бывал перебор.
Е. АФАНАСЬЕВА: Нет, мы не говорим о технических, а о политических, принципиальных вещах.
В. ПОЗНЕР: Один раз.
Е. АФАНАСЬЕВА: Можете сказать, о чем шла речь?
В. ПОЗНЕР: Это раньше... это было после выборов в ГД, когда так прорезалась сильно 'Родина'. И я в своем комментарии сравнил это с романом Мэри Шелли, английской писательницей 18-го века, который называется 'Доктор Франкенштейн'.
Е. АФАНАСЬЕВА: По-моему, это вышло в эфир? Или там что-то убрали?
В. ПОЗНЕР: В обрезанном виде. Там кое-что убрали, в частности, что он создал этого монстра из трупов. Это, в общем, вызвало некоторый, что ли, испуг. Но это был единственный случай. И Константин Львович прекрасно понимал, и я это говорил, что если это как-то повторится, то это как раз для меня сигнал, что надо кончать.
Е. АФАНАСЬЕВА: Мы сейчас примем несколько звонков, раз обещали нашим слушателям.
В. ПОЗНЕР: Да, конечно.
Е. АФАНАСЬЕВА: Хотя очень интересно и самим разговаривать, но думаю, давайте.
СЛУШАТЕЛЬНИЦА НАДЕЖДА: Владимир Владимирович?
В. ПОЗНЕР: Да, я слушаю.
СЛУШАТЕЛЬНИЦА НАДЕЖДА: Что в вашем представлении значит любовь? То, что вы в отношении жены говорили.
В. ПОЗНЕР: Господи, вы знаете, мне очень трудно вам ответить.
Е. АФАНАСЬЕВА: На политические вопросы легче отвечать, Владимир Владимирович.
В. ПОЗНЕР: Что значит любовь? Я думаю, что у каждого это свое, но это просто уже такое состояние, когда, по сути дела, другой человек становится просто частью твоего 'я', ты не очень представляешь себе, как без этого человека существовать. Знаете, это не совсем точное, может быть, сравнение, но моя тетя, которой 93 года, ее мужу 95, они вместе я не знаю, сколько лет, они никогда не разводились, т.е. это все первый брак. Я как-то ее спросил, она живет в Париже, я говорю - скажи, ты любишь Роже? На что она посмотрела так на меня странно и говорит, а как ты думаешь, я люблю свою ногу? Вот если я ее потеряю, понимаете? Вот это я так понимаю.
Е. АФАНАСЬЕВА: Еще один звонок. Добрый вечер, вы в эфире.
СЛУШАТЕЛЬНИЦА ВИКТОРИЯ: Из Ростова-на-Дону. Смотрела передачу, когда вы встречались тут с журналистами. Какое впечатление вообще у вас оставила эта встреча, вообще город? Будьте любезны.
В. ПОЗНЕР: Да, хорошо, Виктория, вы знаете, я из шести городов, в которых я был, Ростов-на-Дону был на голову выше всех остальных. Значит, во-первых, сумели собрать колоссальную аудиторию, 200 с чем-то человек на стадионе, это совершенно другая работа, потому что эти 200 человек - это как бы единая группа, где каждый зажигается от другого, получается совершенно такая вольтова дуга между этой аудиторией и ведущим, т.е. мною. Это во-первых. Во-вторых, очень хорошая аудитория, хорошие вопросы. Очень, как это вам сказать, видно, что люди говорят открыто, они ничего не боятся, они свободные люди. Я получил огромный просто кайф настоящий от Ростова-на-Дону, за что я очень благодарен этому городу, в котором, кстати, я никогда до этого не был.
Е. АФАНАСЬЕВА: Я там родилась и жила.
В. ПОЗНЕР: Более того, он довольно внешне все-таки приятный. Я много когда сейчас ездил, все-таки города находятся в жутком состоянии, многие города.
Е. АФАНАСЬЕВА: Это вы не были там, если мы с вами поедем, я вам покажу другие места.
В. ПОЗНЕР: Конечно, а как это иначе может быть? И конечно, то, что очень много зелени сейчас, это скрашивает.
Е. АФАНАСЬЕВА: Я вам подарю свою вторую книжку, там есть про Ростов-на-Дону, такая любовь и ненависть к городу родному, но об этом мы в другой раз поговорим. Еще один звонок, будьте добры.
СЛУШАТЕЛЬНИЦА ЕЛЕНА: Владимир Владимирович, скажите, пожалуйста, а вот если бы вам предложили вести еженедельную передачу на 'Эхе Москвы', вы бы согласились?
В. ПОЗНЕР: Мне уже предлагали, но понимаете, в чем дело, я веду еженедельную передачу на станции 'На семи холмах', радио 'Семь на семи холмах', и я даже отчасти являюсь акционером радио 'Семь на семи холмах'. И я не могу одновременно конкурировать с самим собой, понимаете? Я бы с удовольствием на 'Эхе Москвы', потому что 'Эхо Москвы' - это единственное разговорное, на самом деле, радио в стране. Я очень люблю это, но вот, увы, не могу. Обстоятельства мешают.
Е. АФАНАСЬЕВА: Видите, по звонкам кажется, что уже всем надоело говорить о политике, хочется поговорить с вами и о каких-то личных делах.
В. ПОЗНЕР: И слава богу.
Е. АФАНАСЬЕВА: Добрый день, вы в эфире.
СЛУШАТЕЛЬ ВЛАДИМИР: Владимир Владимирович, у меня к вам вопрос вот какого порядка. Я как-то видел вашу передачу, опять же, в той же Ростовской области, когда чиновники обсуждали земельную проблему, если вы помните.
В. ПОЗНЕР: Да-да.
СЛУШАТЕЛЬ ВЛАДИМИР: Вы знаете, я эту проблему как бы знаю изнутри, потому что я разговаривал и много общался с теми людьми, которые работают в Ростовской области непосредственно на земле. И вот из передачи получилось так, на мой взгляд, что якобы чиновники лоббируют каким-то образом закон, позволяющий им скупить потом эту землю.
Е. АФАНАСЬЕВА: Вы знаете, у нас очень мало времени, если можно, очень коротко вопрос, у нас эфир заканчивается.
СЛУШАТЕЛЬ ВЛАДИМИР: И потом сдавать, рента, как это называется, наверное, так.
Е. АФАНАСЬЕВА: Что вы хотели спросить?
СЛУШАТЕЛЬ ВЛАДИМИР: Так вот, как ваше мнение на ту передачу?
В. ПОЗНЕР: Вы знаете, очень коротко. Это, по-моему, попытка просто уйти от самой темы возможности приватизации земли. Есть довольно большая группа людей, в том числе коммунисты и не только, которые категорически против этого. И придумывают такие вот ходы, что, мол, на самом деле, приватизация приведет к тому, что какие-то люди купят землю и потом будут ее отдавать в ренту и прочее. На самом деле, это, на мой взгляд, не так. Но приватизацию земли нужно проводить, конечно, не так, как до сих пор была приватизация. Это очень важная для России вещь. И пока что, по-моему, это плохо продумано.
Е. АФАНАСЬЕВА: К сожалению, мы не успеваем принять больше звонков. Но я думаю, Владимир Владимирович, мы не просто не в последний раз в этой студии с вами встречаемся.
В. ПОЗНЕР: Я надеюсь.
Е. АФАНАСЬЕВА: Во-первых, к 10-летию ТЭФИ я заранее вас приглашаю на отдельный разговор об академии и обо всем, что происходит в телевизионном сообществе.
В. ПОЗНЕР: Хорошо.
Е. АФАНАСЬЕВА: Где-нибудь в сентябре, возможно, перед ТЭФИ. И мы скажем с вами, откроем, наверное, уже тайну, что 'Эхо Москвы' вместе с телеакадемией проведет викторину, к 10-летию премии ТЭФИ, победители ее получат?
В. ПОЗНЕР: Пригласительные билеты на торжественную церемонию. Насколько я помню, два победителя получат по два билеты, т.е. два по два.
Е. АФАНАСЬЕВА: Где-то в августе-сентябре у нас будет большая игра, большая викторина об истории телевидения, не только об этом десятилетии, но и вообще российского и советского телевидения. И вы сможете стать участниками абсолютно корпоративной церемонии, узкопрофессиональной, куда даже не все телевизионщики каждый год попадают.
В. ПОЗНЕР: Далеко не все, да. Я думаю, что вам будет интересно.
Е. АФАНАСЬЕВА: Спасибо вам огромное.
В. ПОЗНЕР: И вам спасибо.
Е. АФАНАСЬЕВА: Тем более я сейчас наблюдаю вас в двух вариантах, на экране телевизора в галстуке и здесь без галстука, да, герой дня без галстука. Поэтому вам спасибо огромное. Тут большое количество вопросов, мы просто вам распечатаем, вам будет интересно посмотреть.
В. ПОЗНЕР: Хорошо.
Е. АФАНАСЬЕВА: Или неинтересно.
В. ПОЗНЕР: Интересно, всегда интересно.
Е. АФАНАСЬЕВА: В эфире была программа 'Телехранитель', ее ведущая Елена Афанасьева.