Работа на радио // 2007
31 декабря 2007: Ирония нового года. Гость - Тимур Бекмамбетов
Послушать эфир - http://www.echo.msk.ru/interview/57601/
Е.АФАНАСЬЕВА: Добрый вечер. У нас сегодня в эфире столь редкий гость на «Эхо Москвы», что мы решили поменять время и формат программы, и поговорить о кино. В гостях Тимур Бекмамбеков, здравствуйте.
Т.БЕКМАМБЕКОВ: Здравствуйте.
Е.АФАНАСЬЕВА: Человек, который становится таким же символом в кино, каким многие годы был Эльдар Рязанов, потому что принес нам новую новогоднюю сказку.
Т.БЕКМАМБЕКОВ: Спасибо большое.
Е.АФАНАСЬЕВА: Тимур, как вы рискнули?
Т.БЕКМАМБЕКОВ: Просто были безответственные очень, и рискнули. Получилось само собой, мы не осознали сначала, в насколько серьезное мероприятие ввязываемся.
Е.АФАНАСЬЕВА: Если вдруг кто-то еще не знает, Тимур Бекмамбеков - режиссер фильма «Ирония судьбы. Продолжение», который сейчас идет во всех кинотеатрах, обсуждается на всех блогах и сайтах в Интернете, во всех газетах. Вам первая реакция публики и критики показалась хорошей, или плохой?\
Т.БЕКМАМБЕКОВ: Показалась очень хорошей. Было очень нервно, люди очень волновались – может быть, больше, чем мы – они же не видели фильм, а мы видели раньше, что сделали. Поэтому они очень боялись и очень боялись быть огорчены. Но реакция, которая была в зале – люди смеялись, плакали – не знаю, правда, о чем, но плакали. Фильм-то веселый.
Е.АФАНАСЬЕВА: А по-моему, грустный.
Т.БЕКМАМБЕКОВ: Не знаю, по-моему, веселый. По-моему все случилось снова, и это хорошо.
Е.АФАНАСЬЕВА: Вы сказали, что люди напряженно ждали фильм, потому что это была и есть всеобщая сказка большой страны. Причем, страна поменялась, а новогодняя сказка осталась - под которую каждый год режут салаты, наливают первые рюмки. Когда я следила за тем, как в Интернете реагировали люди, когда появилась первые утечки, что фильм будет, что, Женя и Надя не остались вместе, а жизнь их развела, и дети у них родились от других людей, и первая реакции была такая - лишили сказки. Потом она постепенно менялась. Почему вдруг решили, что не получилось тогда у героев, не хеппи-энд был 32 года назад?
Т.БЕКМАМБЕКОВ: Потому что это органично вытекает из того, что было рассказано Эльдаром Александровичем в первом фильме - там было очевидно, что это случилось чудо на Новый год. А в пророчество персонажа Яковлева просто мы поверили. Потому что Ипполит сказал, что это у вас случилось сейчас, а начнется обычная жизнь каждый день, и вы поймете, что вы ошиблись.
Е.АФАНАСЬЕВА: Плюс фраза мамы.
Т.БЕКМАМБЕКОВ: Плюс фраза мамы «поживем - увидим», - совершенно очевидно, что это была новогодняя сказка, а жизнь сказала свое слово. И вот сегодня мы еще раз захотели пережить то же самое.
Е.АФАНАСЬЕВА: Ту же сказку, которая потом закончится?
Т.БЕКМАМБЕКОВ: А это другие люди будут решать, мы не знаем.
Е.АФАНАСЬЕВА: Через 30 лет кто-то ершит, случилась у вас сказка?
Т.БЕКМАМБЕКОВ: Или можно ее заново пережить. Каждому поколению хочется заново переиграть эту историю.
Е.АФАНАСЬЕВА: Хотите, я расскажу, как я ждала этот фильм и как менялось мое настроение по отношению к тому, что вы задумали? Год назад появилась первая утечка, что вроде снимают - непонятно, правда, или нет. И я, как все люди, испугалась – боже мой, кто же на такое рискнул. Но потом, в силу профессиональных обстоятельств, видела отдельные фрагменты сценария и испугалась еще больше – знаю, что вы переписывали его и до и после.
Т.БЕКМАМБЕКОВ: 40 раз. Как Моисей.
Е.АФАНАСЬЕВА: У меня было ощущение какое-то странное, перепуганное. Но когда увидела кадры рабочих материалов, вдруг поняла в самом начале, когда Костя оказывается в квартире молодой Нади – вдруг поняла, что все получилось. У вас какой-то кадр живой, он дышит, там люди живые, а не картонные, хотя могли оказаться картонные персонажи другие люди, 30 лет спустя. Это что, дар божий, умение, режиссерское ремесло? Как получается, что внутри кадра все живое?
Т.БЕКМАМБЕКОВ: На самом деле во многом умение общаться и любовь общаться – я имею в виду общаться с продюсерами, с актерами, думаю, общаться с писателями, художниками. И то, что мне нравится – мне нравится болтать, разговаривать, обсуждать, общаться, и это все вместе потом оказывается на экране. То есть, атмосфера, и та реальность в общении между людьми, в группе съемочной, она потом переходит на экран. Я не могу сказать, что я диктатор, знаю точно, что хочу, приду и сделаю так, как хочу. Мне не нравится, например, писать, но мне нравится рассказывать истории. И когда мне нужно написать сценарий, я его сто раз пытаюсь людям рассказать, смотрю в глаза и пытаюсь понять, где, в какой момент становится неинтересно, поправляю. И этот рассказ шлифуется, а потом просто записывается.
Е.АФАНАСЬЕВА: А актерам вы что говорили, молодым? Не тем, кто был в первой «Иронии» Говорят, что хороший сценарий, хороший фильм, историю всегда можно пересказать в одном предложении. «Это история про», идет персонаж, «которые что-то делают». Эта история про кого и что?
Т.БЕКМАМБЕКОВ: Эта история про то, что Новый год это особенное время, чудесное, когда у людей, в нашей стране, появляется возможность совершить что-то запретное.
Е.АФАНАСЬЕВА: Любовь – это запретное?
Т.БЕКМАМБЕКОВ: Запретное потому. что в каждодневной жизни есть много других вещей, которые более важны, важнее оказываются - мы живем в суетливое время - - впрочем, наверное, как и все до нас. И мне кажется, что любовь становится очень важной в какие- то определенные мгновения жизни. И новый год это такой момент, когда люди освобождаются и способны сломать и создавать что-то новое. Этот рубеж Нового года, когда что-то закончилось и что-то должно начаться, и надо что-то совершить, и совершать поступок.
Е.АФАНАСЬЕВА: Исходя из вашего главного посыла, даже не рассказывая фильм, уже все знают, что ваши герои вместе не остались. И эта история 30 лет спустя и с их детьми. Мне вдруг показалось, что ваш посыл, что они вместе не оказались, это история про то, что русские люди особенно в ментальности не умеют быть счастливы сегодня и сейчас. Они счастливы либо завтра, первую половину своей жизни, либо вчера. И начинают мечтать о будущем, а потом начинают мечтать о прошлом - вот если бы тогда-то было то-то и то-то, то я был бы бесконечно счастлив.
Т.БЕКМАМБЕКОВ: не думаю, что это русским, думаю, что это в принципе свойственно всем людям. Мы сегодня живем завтрашним днем всегда. У нас есть воля, разум, - у людей, - и это некоторая тренировка, позволяющая нам выжить завтра. Мы каждый день живем следующим днем.
Е.АФАНАСЬЕВА: Но если все время ждать счастья, как же его не испытать? Оно будет завтра и завтра, а сегодня и сейчас ты его не успеваешь ощутить.
Т.БЕКМАМБЕКОВ: Даже не ждать, а добиваться его – это я говорю людям. Это не вопрос России или Америки - в принципе, людям свойственно думать о счастье и добиваться его. Но, добиваясь его, мы думаем всегда о завтрашнем дне - что оно завтра наступит. А сегодня оно, может быть, было, а ты его упустил.
Е.АФАНАСЬЕВА: Получается, что ваши герои, старшие, уже не герои Рязанова, а ваши, - им попало в руки это счастье, но оно было такое огромное и горячее, как солнце, что его было трудно удержать. Они его или упустили или специально отдали, чтобы потом о нем всю жизнь мечтать, и говорить – а вот если бы, и была у меня любовь. Но не удержали.
Т.БЕКМАМБЕКОВ: К сожалению, мы часто не удерживаем, это происходит с нами. Мы не понимаем, почему, но это происходит. Просто очень тяжелое оно, счастье, его тяжело удержать, оно часто падает из рук.
Е.АФАНАСЬЕВА: Наверное, самое время за несколько часов до нового года поговорить о счастье и о том, что может, и что не может быть. Вы в этом году, вернее, начиная с прошлого ноября, новый год встречали много раз, потому что снимали этот фильм, наверное, несколько раз снимали сцены Нового года, озвучивали, монтировали.
Т.БЕКМАМБЕКОВ: Да, это удивительное было кино, потому что ты все время должен находиться в состоянии этого новогоднего вседозволенного, неорганизованного суда, и как только ты его потеряешь, фильм не состоится. То есть, нужно было все время пытаться каким-то образом в музыке, текстах, актерах, в монтаже все время добиваться этого ощущения чуда, хрупкости и волшебности этого момента.
Е.АФАНАСЬЕВА: И что вам помогало не потерять его?
Т.БЕКМАМБЕКОВ: Ответственность. Надо было сделать, и фильм должен был понравиться людям.
Е.АФАНАСЬЕВА: бывали случаи, когда «Иронию судьбы» показывали не под новый год, а летом, и это было всегда очень странное ощущение, какое-то совсем другое.
Т.БЕКМАМБЕКОВ: Да, я думал об этом. Это очень интересная вещь, которая все время мне приходила в голову, пока мы работали, что для меня, на самом деле, существовали три фильма первых «Иронии судьбы» рязановских. Первый фильм, когда мне было столько лет, что я был младше героев фильм, и смотрел их, когда они были старше меня, второй фильм, совершенно другой фильм, с другими контекстами был, когда я был ровесниками героев, а теперь я понимаю, что я уже старше этих героев, и это три совершенно разных фильма и три истории.
Е.АФАНАСЬЕВА: Как раз хотела спросить у вас – помните ли вы, как вы первый раз видели рязановский фильм?
Т.БЕКМАМБЕКОВ: Я не могу точно сказать, как я видел. Я помню это было давным-давно, в маленьком городе в Казахстане, назывался он Гурьев, сейчас он называется по-другому. Был черно-белый телевизор, новогодний стол, суета, все готовились, часы отсчитывали все ближе к 12-ти, шел какой-то фильм, мне было тогда лет 14, наверное, - больше всего я запомнил песни из фильма тогда.
Е.АФАНАСЬЕВА: Но в вашем фильме снова поет Алла Пугачева, и сейчас она поет с Кристиной Орбакайте, дочкой. Это чья идея?
Т.БЕКМАМБЕКОВ: Да, с дочкой - это очень важно. Это идея Константина Эрнста, который добивался это с невероятным трудом, он верил, что это возможно, и это случилось.
Е.АФАНАСЬЕВА: Тимур, в фильме много фраз, которые становятся потихонечку, может быть, не настолько крылатыми, как « гадость ваша заливная рыба», или «потрите мне спинку», но, судя по тому, как обсуждают в Интернете, я вижу, что фильм уже цитируют, выносят в заголовки своих блогов - это рыба или курица», «хочу, чтобы у папы все было хорошо, а у меня как у папы», - для вас есть ключевая фраза, слово, или что-то в этом фильме главное?
Т.БЕКМАМБЕКОВ: Может быть, слова Мягкова из его монолога. совершенно замечательного, где он говорит, что любовь не насморк ,она не проходит. По-моему, это самая важная фраза фильма.
Е.АФАНАСЬЕВА: А как вам работалось с актерами, которые через 32 года вернулись к своим героям, и, в общем-то, с другим режиссером? Как они к вам отнеслись – настороженно, напряженно, или открыты были? Как работалось со старшим поколением?
Т.БЕКМАМБЕКОВ: Они очень были открыты. Им было трудно принять решение, но когда они это решение приняли, они очень профессионально и очень доброжелательно участвовали в процессе, очень много придумывали, особенно Мягков, потому что он более всего был представлен в новом фильме. Они очень много придумывали нового, очень помогли, они помнят тех своих персонажей и они помогли мне не только воссоздать тех персонажей, которые были много лет назад, но и помочь с молодыми актерами, которые играли их детей. Потому что есть некие секреты, опыт, который у них есть по тому фильму. Порой это было даже смешно, потому что Брыльская все время ко мне подходила и говорила – ты меня останавливай, я обычно всегда переигрываю, меня Рязанов всегда останавливал, так что ты меня останавливай.
Е.АФАНАСЬЕВА: Вы сказали, что они помогали молодым актерам - как они детей экранных приняли, радушно, полностью, или говорили, что не совсем ты мне сынка подобрал?
Т.БЕКМАМБЕКОВ: Нет, они их все любили, очень хорошо относились. Особенные отношения у Кости Хабенского с Мягковым, потому что Хабенский играет в МХАТе те же роли, которые когда-то играл Мягков.
Е.АФАНАСЬЕВА: Вы осознанно так выбирали?
Т.БЕКМАМБЕКОВ: Нет, это случайно совпало. Мы выбрали Костю, собственно говоря, мы и начали фильм делать, потому что был Костя - для меня это были связанные вещи - наличие Кости Хабенского как личности, актера, и возможность сделать римейк, сиквел этого фильма, пересказать еще раз эту историю. Поэтому я думаю, что они относились хорошо. Брыльская очень хорошо относилась к Лизе, по-матерински, что ли.
Е.АФАНАСЬЕВА: А настоящий отец Лизы, Михаил Боярский, отреагировал на фильм со своей дочкой?
Т.БЕКМАМБЕКОВ: Знаете, я не видел сам, я только слышал от людей, видевших его реакцию – как мне рассказали, он был очень взволнован происшедшим. К сожалению, я этого не видел.
Е.АФАНАСЬЕВА: Значит, настоящий отец одобрил.
Т.БЕКМАМБЕКОВ: Да. Ну, наверное, он ей что-то сказала – я не слышал.
Е.АФАНАСЬЕВА: А почему вы сказали, что этот фильм у вас начался с Хабенского, и прошлые два фильма, «Дневной дозор» и «Ночной дозор», главного героя играет Константин Хабенский – это ваше такое «Альтер эго», вы через этого актера воплощаете себя в кино?
Т.БЕКМАМБЕКОВ: Нет, не мое «Альтер-эго». Может быть, я не про самого себя рассказываю. Не самовыражаюсь. Мне кажется, что он очень яркий персонаж, очень точный персонаж, если можно было бы сказать - кто сегодня интеллигенция, как она выглядит и что она…
Е.АФАНАСЬЕВА: Это важная тема, особенно после первого фильма, который был весь, в общем-то, про советскую интеллигенцию.
Т.БЕКМАМБЕКОВ: да. Это вот вопрос, кто сегодня интеллигенты, кто те люди, которые чуть больше, чем ответственные за производство, или за семью, что-то в них большее есть, они чем-то больше нагружены, и он, Костя, в себе это…
Е.АФАНАСЬЕВА: А кто он у вас по профессии? как я поняла, то, что он говорил, что он врач девушке – это неправда. Потому что он спрашивал у папы, правильно или неправильно ожог лечить – врач бы знал, наверное.
Т.БЕКМАМБЕКОВ: Насколько я знаю, настоящие герои никогда не имеют профессию
Е.АФАНАСЬЕВА: То есть, вы не определяли, что он был врач, как в первом фильме, а мама – учительница.
Т.БЕКМАМБЕКОВ: Он - интеллигент. Я думаю, что у него нет профессии. Я думаю, что он, может быть, был врач, а потом пытался заниматься каким-нибудь, наверное. Бизнесом, у него ничего не получилось, потом он помогал этому человеку, потом тому человеку – он просто хороший человек.
Е.АФАНАСЬЕВА: Но лизину героиню, Надежду-младшую, как говорит Мягков, вы ее все-таки определили – она закончила юрфак.
Т.БЕКМАМБЕКОВ: Я сейчас говорю про Костю, потому что он носитель той связи с предыдущим фильмом. Потому что Сережа Безруков, этот персонаж. Это действительно герой нашего времени, вот такой сегодня человек, которого полюбит вся страна - я в этом уверен. Он был очень важным персонажем для нас. Он отличается от Яковлева, я имею в виду, как Ираклий отличается от Ипполита как функция. Его полюбят, и два эти персонажа сравнялись в нашем фильме – он герой нашего времени. А Костя – герой того времени, выживший каким-то образом сегодня и сохранившийся, и конфликт между героями тех лет и героями этих лет, это конфликт не отцов и детей, а двух героев.
Е.АФАНАСЬЕВА: Действительно интересно, потому что в первом фильме Ипполит заранее проигрывал, почти проигрывал сразу герою Мягкова, а здесь у вас такая равная дуэль. И многие зрители – из того, что я читала в Интернете - не понимают, почему же она выбрала, - не будем сейчас говорить, кого. Я вчера разговаривала со своим старым знакомым, японцем, он корреспондент «Эн-Эйч-Кей», приехал сюда в командировку, спросил, что я бы ему посоветовала посмотреть – я сказала, что если говорить о ментальности и традициях народа, которые 32 года смотрят один и тот же фильм, то надо посмотреть его продолжение. И он сходил. С огромным интересом рассказывал о своих ощущениях, о том, как рядом с ним сидели пенсионер. И он рассказывал, что он давно не был в кино, но вот пошел, и что билет стоил 100 рублей, а ему, как пенсионеру, 50, и что он смотрит, и как он это оценивает. И вопрос, который задал японец – почему же она выбрала все-таки одного, а не другого? Ведь тот, кого она не выбрала, он же лучше, - сказал он, - такая организованная японская ментальность. То есть, вопрос остается открытым. А вы сомневались, кого она должна была выбрать, или в сказке не было вопроса?
Т.БЕКМАМБЕКОВ: Как я понимаю то, что произошло, это же не вопрос, при всей нашей профессиональной изворотливости, до конца мы не можем предположить. Все-таки, когда мы делаем фильм, то он складывается, рождается сам по себе. Но обычная история – и в первом фильме – конфликт между этими двумя героями – это конфликт между человеком, который стоит крепко на ногах, на земле, и он настоящий герой, Яковлев, и человеком, который существует только на одну ночь.
Е.АФАНАСЬЕВА: Но у Рязанова выиграл этот, который на одну ночь, а вы придумали историю так, что в первом фильме выиграл все-таки Яковлев.
Т.БЕКМАМБЕКОВ: Ночь-то кончилась. Но мы не собираемся наш фильм показывать в течение всего года, мы его тоже будем показывать только на Новый год. Конечно, хеппи-энд должен быть в этой истории.
Е.АФАНАСЬЕВА: Что еще в этом фильме для вас было изначально сказочным, а что было все-таки реальным?
Т.БЕКМАМБЕКОВ: Сказочным было то, что, во-первых, этот фильм состоялся – это само по себе невероятная вещь - что состоялось, что удалось сомкнуть два времени напрямую. Сказочным было то, что - для меня до сих пор сказочным – реакция людей, когда они смотрят фильм. Как бы мы этого ни хотели, ни предполагали, как бы это ни пытались рассчитать, просчитать, - все равно то, что люди смеются, хохочут в зале, аплодируют и плачут – это сказочная вещь для меня.
Е.АФАНАСЬЕВА: Это Тимур Бекмамбеков, за несколько часов до Нового года, мы продолжим программу после выпуска новостей.
НОВОСТИ
Е.АФАНАСЬЕВА: Мы продолжаем наш разговор с Тимуром Т.БЕКМАМБЕКОВ: мы и говорим мы сегодня о самой новогодней картине, которая сейчас в прокате, «Ирония судьбы. Продолжение», и не только. Хотела все-таки еще немножко о фильме, а потом порасспрашивать вас о Голливуде, потому что вопросов у всех очень много. Вам не показалась, что вы подарили сказку старшему поколению еще и потому, что вот такие дети, как герой Хабенского – это, наверное, идеальные дети для тех родителей, которые вместе с поколением Мягкова постарели, который ради папы решается на такие поступки фантастические – не будем рассказывать тем, кто не успел фильм посмотреть. Желание выбирать - между своим и папиным, каким бы условным ни было это желание, и он выбирает, но говорит - пусть у папы все будет хорошо, а потом уже добавляет – а у меня, как у папы. Это такая сказка для поколения, которое не слишком довольно своими детьми?
Т.БЕКМАМБЕКОВ: думаю, что оно довольно нами, а мы довольны своими родителями, хотим их просто отблагодарить, как мы только можем это делать. Не знаю, просто многие годы, в том числе, нашими руками создавались фильмы, которые обостряли все – мы были нигилисты, искали правду, остроту, хотели докопаться до сути, и это процесс был разрушительный. Может быть, мы взрослее стали, - не знаю, что случилось, - просто захотелось каким-то образом теперь концы с концами свести и сделать что-то очень доброе, позитивное и мудрое. Поэтому вдруг стало понятно, что нет ничего дороже, чем примирить поколения. Очень острые, драматичные годы мы пережили, 90-е годы. Два поколения - именно поколение Лукашиных - Константина Лукашина-молодого, которого играет Хабенский, поколение старого – они столкнулись очень остро, и старики многое потеряли в 90-е гг.
Е.АФАНАСЬЕВА: Но вы все-таки определяете поколением молодого Лукашина, а не поколением Ираклия, который кажется сейчас более активным воплощением.
Т.БЕКМАМБЕКОВ: Нет, думаю, что у белого Дома в 1991 г. был, скорее, молодой Хабенский. А не Ираклий. Ираклий позже подъехал в Москву.
Е.АФАНАСЬЕВА: Да, он был еще во Владивостоке.
Т.БЕКМАМБЕКОВ: Да. И думаю, что этот конфликт между молодыми и теми, кто много чего натворил за 90-е гг., назаседал и наразрушал, и их родителями - это был очень острый конфликт. Я когда-то делал рекламный ролик для банка «Империал», в 1993 г., и первый раз, когда я почувствовал, что должен на эту тему высказываться, был 1993 г. – мы сделали ролик про Екатерину, когда граф Суворов сидел в конце стола, забытый всеми, а Екатерина спрашивала - почему у нас граф Суворов ничего не ест - то есть, это был конфликт поколений уже тогда, в 1993 г. – он остро чувствовался. И все 90-х гг. это было главным, что происходило между нами – мы ругались с родителями, а сегодня пришло время мириться и поздравлять друг друга с новым годом.
Е.АФАНАСЬЕВА: Не случайно, наверное, этот слоган придумали: «Подари билет родителям», - на меня подействовало. Я сейчас, когда ехала на радио, купила билеты - родителям, детям и себе еще раз посмотреть, чтобы пойти в кино - надеюсь, что они не услышат, потому что хочу под елочку положить.
Т.БЕКМАМБЕКОВ: Я думаю, что мы, правда, хотели подарить старшему поколению этот фильм. Поскольку мы тронули эту тему, а это, в о многом, их история, то мы должны были как-то их отблагодарить за то. Что они нас создали.
Е.АФАНАСЬЕВА: Но некоторые люди старшего поколения, которые, может быть, давно в кино не ходили, а может быть, сейчас пошли, они говорят, что очень много «дозоров» - образно определяют. Критики называли этот фильм «Новогодним дозором».
Т.БЕКМАМБЕКОВ: не согласен с вами. Думаю, что, скорее всего, так говорят критики, и не говорят люди. А люди, если так говорят, то говорят так, потому что прочитали в газете. Мне кажется, что произошло очень важного – что мы видим сегодня в кинотеатрах - в кино впервые пошли люди, которые были последний раз лет 15 назад, в 1991 или 1990 гг. Это удивительная вещь, это самый большой подарок, который нам можно было бы сделать и то, наверное, на что мы рассчитывали. Люди, которые целое десятилетие были лишены своих фильмов, о них никто не снимал фильмы, им никто не рассказывал о том, что с ними происходит.
Е.АФАНАСЬЕВА: И забыли сказать, что уже можно пойти в кино, что уже бывают недорогие билеты для пенсионеров. И бывают фильмы, которые не страшно смотреть – это не «экшн» и не «триллер».
Т.БЕКМАМБЕКОВ: то, что они пошли в кино – это фантастическая вещь. Потому что впервые, наверное, был фильм для них и о них.
Е.АФАНАСЬЕВА: Вчера я прочла на одном блоге - видимо, это молодой человек, ион описывает свои ощущения, когда он ходил в кино, и пишет, что впереди сидели две пожилые женщины и один пожилой мужчина, и было видно, как они радуются, что они здесь, что они пришли в кино, что им нравится. И то, что это заметил молодой человек – это было очень характерно. Может быть, это те связующие ниточки поколения, чтобы не прервалась связь времен?
Т.БЕКМАМБЕКОВ: Знаете, что может случиться, что было бы здорово? Потому что сам кинотеатр это не только то место, где показывают фильмы – фильм можно посмотреть и дома, включив видеокассету. Это место, где люди встречаются, общаются, сопереживают вместе. Думаю, что если смотреть наш фильм на ворованном ДВД, купленном в подворотне, он не будет так интересен.
Е.АФАНАСЬЕВА: не будет сказки.
Т.БЕКМАМБЕКОВ: Не будет сказки. Потому что сказка рождается между людьми, когда весь зал. Я видел реакцию зала, где сидело немного людей, и видел реакцию зала, где сидело много людей – это принципиально два разных фильма. Когда большая аудитория – это зрелище – то, когда люди смотрят вместе. Поэтому я думаю, что идти в кино с друзьями, вместе, встречаться спустя много лет – всегда же есть шанс встретить своего Лукашина в кинотеатре.
Е.АФАНАСЬЕВА: Интересная история. Первый фильм – он был такой - как оказалось потом – был такой энциклопедией советской жизни – это пытался потом и Леонид Парфенов показывать в программе про Новый год, и разные программы, документальные фильмы разбирали потом по деталям - какое платье, духи, что было принято дарить, что на новогоднем столе. То есть, если разложить первый фильм покадрово, можно вполне человеку неосведомленному представить себе жизнь 1975 года. У вас была сознательная или подсознательная задача сделать так, чтобы и ваш фильм разложив можно было понять, что происходит в жизни и в стране в 2007?
Т.БЕКМАМБЕКОВ: На ваш вопрос очень легко ответить, и это будет ответом на многие вопросы людей, пишущих в прессе, касающиеся «продакт плейсмен».
Е.АФАНАСЬЕВА: Да я не об этом.
Т.БЕКМАМБЕКОВ: А я именно о нем, потому что это и есть наши реалии – хотим мы этого, или не хотим.
Е.АФАНАСЬЕВА: А в первом фильме духи «Клема», которые дарит Ипполит и бритва с плавающими ножами – это тоже был «продакт плейсмен», просто за него деньги не платили?
Т.БЕКМАМБЕКОВ: Это был не «продакт плейсмен», это была часть жизни, часть их жизни, часть жизни этого поколения.
Е.АФАНАСЬЕВА: да, подарить духи, которые стояли 25 рублей, мог только Ипполит – Лукашин вряд ли бы мог.
Т.БЕКМАМБЕКОВ: ну да. Сегодня мы едем на автомобилях, которые называются «Тойота».
Е.АФАНАСЬЕВА: Пользуемся сетью «БиЛайн».
Т.БЕКМАМБЕКОВ: И это правда, это наша материальная культура. Было бы глупо – представьте себе – если бы Ираклий был работником мобильного оператора, название которого «Петрушка» - никто бы в это не поверил. Просто мы говорили правду, а говоря правду надо использовать вещи, которые реально лежат на столе в Новый год, ту водку, которую люди пьют в новый год – мы просто старались быть точны - это часть нашей материальной культуры, брэнды – это то, с чем мы живем каждый день, и у нас нет выбора, мы не можем придумать их.
Е.АФАНАСЬЕВА: мы уже достаточно долго говорим о главном событии, наверное, в его жизни, о фильме «Ирония судьбы. Продолжение». Но думаю, что, несмотря на новогоднее настроение, слушатели не простят, если я вас не спрошу о том, как там, в Голливуде? Потому что вы на сегодняшний момент, наверное, единственный российский режиссер, который удачно работает там – по крайней мере, по слухам. Потому что ничего мы не знаем, знаем только, что снимаете фильм с Анжелиной Джоли, с огромным бюджетом - экшн, блокбастер - по-разному его называют. Расскажите из первых уст – как вам там работается и что вы делаете?
Т.БЕКМАМБЕКОВ: Работать там очень задорно, очень плодотворно, \эффективно и не очень легко. Потому что это чужой мир, чужие нравы.
Е.АФАНАСЬЕВА: И чужое «коллективное бессознательное».
Т.БЕКМАМБЕКОВ: да, и чужое «коллективное бессознательное». То есть , мне приходится достаточно трудно, потому что я должен, - особенно потому, что я все-таки снимаю фильмы массового потребления, а не выражаю себя лично в кино, поэтому мне приходится так же, как и здесь, услышать эту интонацию, это биение, что ли, аудитории.
Е.АФАНАСЬЕВА: А чем биение американское отличается от российской души?
Т.БЕКМАМБЕКОВ: Честно говоря, я не нашел, чем. Я пытаюсь это делать, но, в конце концов, понял, что уже делаю фильм точно так же, как делал фильмы здесь – делаю фильм просто для русского зрителя. А будет ли его смотреть американский - посмотрим в июне.
Е.АФАНАСЬЕВА: А разница в работе с актерами – с теми, кого знает весь мир, с суперзвездами Голливуда, с той же Анжелиной Джоли - труднее работать, чем с Лизой Боярской или Барбарой Брыльской?
Т.БЕКМАМБЕКОВ: Труднее.
Е.АФАНАСЬЕВА: В чем?
Т.БЕКМАМБЕКОВ: Труднее, потому что, прежде всего, у них очень высокие требования к самим себе. Они так дорожат собственным…
Е.АФАНАСЬЕВА: Брэндом?
Т.БЕКМАМБЕКОВ: Собственным брэндом, и настолько творчески состоятельны, способны создавать много чего интересного, нового, что это данность, с которой приходится иметь дело, и нужно очень много генерировать новых идей, увлекать, удивлять, и это сложно. Но я скажу, поскольку там в фильме снимался Хабенский вездесущий…
Е.АФАНАСЬЕВА: Я же говорю, что это «Альтер-эго» ваш.
Т.БЕКМАМБЕКОВ: Он очень хорошо себя чувствовал рядом с ними, я видел, как он органично вписался в этот коллектив актерский.\
Е.АФАНАСЬЕВА: А кого он там играл?
Т.БЕКМАМБЕКОВ: Он играет одного из друзей героя фильма, такой интересный персонаж, очень трогательный и очень заметный будет в фильме.
Е.АФАНАСЬЕВА: На английском играет?
Т.БЕКМАМБЕКОВ: На английском.
Е.АФАНАСЬЕВА: Проблем нет с языком, или вы его озвучиваете кем-то другим?
Т.БЕКМАМБЕКОВ: Нет, он озвучивал себя сам, пытались его озвучивать другим человеком, послушали, поняли, что - нет, неправда получается, и заново его озвучили самим собой.
Е.АФАНАСЬЕВА: Это то, о чем говорят – что русские звезды не могут стать звездами в Голливуде из-за акцента - это не мешало?\
Т.БЕКМАМБЕКОВ: Нет, он играет русского человека.
Е.АФАНАСЬЕВА: То есть, все равно наших могут играть только наши?
Т.БЕКМАМБЕКОВ: Наверное, да. Либо немых. Нет, скорее всего, да, такая проблема есть. Актеры удивительные, и больше всего меня поразило в них – я снимал Анжелин Джоли и был такой актер Морган Фриман, ему много-много лет, и он самый главный авторитет американского кино. Удивительная вещь была – неожиданная для меня – актеры любого ранга, даже если актер находится не в кадре, а за кадром, и просто реплики подает - они никуда не уходят, они играют для молодого - вот у Кости Хабенского был какой-то монолог, а Анжелина Джоли стояла за кадром, ее не было в кадре, и полдня подавала реплики, чтобы ему было удобнее играть.
Е.АФАНАСЬЕВА: То есть, это не ассистент делал.
Т.БЕКМАМБЕКОВ: нет, не ассистент как у нас, не второй режиссер, а работала звезда. Это вызывает огромное уважение и страшно помогает. То есть, общий настрой на площадке такой, что все нацелены на какой-то невероятный результат. Не просто на результат, не просто сделать работу и уйти, а что-то сделать такое, что останется надолго в головах.
Е.АФАНАСЬЕВА: А про что кино, чуть-чуть откройте тайну?
Т.БЕКМАМБЕКОВ: Мифология фильма очень сложная, история – это история о «клане ткачей» - так они себя называют. Это древнее сообщество – не знаю, как их назвать - убийц, - предназначение которого уже многие столетия – следуя своим мистическим посланиям, - они ткачи по профессии, исторически, и «станок судьбы» у них существует, который дает ткань, которая создается станком, в ней заложена информация о том, кто и как может повлиять на жизнь людей в худшую сторону – привести к катаклизмам, и так далее. Причем, человек может быть обычным, и он об этом сам не знает, но его судьба может привести к тому, что мир будет поставлен на грань катастрофы. И задача этих ткачей – найти этого человека и убить – так, чтобы спасти мир.
Е.АФАНАСЬЕВА: Это современная история?
Т.БЕКМАМБЕКОВ: Современная. Ну, она начинается очень давно, и до наших дней продолжается. И герой, молодой человек, обычный бухгалтер из большой корпорации, малозаметный, который выясняет, что он избран для того, чтобы стать одним из членов этого клана и совершить это ритуальное убийство. И дальше судьба этого парня, который пытается каким-то образом понять, что это такое.
Е.АФАНАСЬЕВА: А Анжелина?
Т.БЕКМАМБЕКОВ: Она его наставница.
Е.АФАНАСЬЕВА: Насколько технологически съемки в Голливуде отличаются от того, как снимаем здесь?
Т.БЕКМАМБЕКОВ: Отличаются очень сильно. Отличаются размером бюджета.
Е.АФАНАСЬЕВА: Во сколько раз?
Т.БЕКМАМБЕКОВ: Бюджет этого фильма, думаю, около 120 миллионов.
Е.АФАНАСЬЕВА: А «Иронии»?
Т.БЕКМАМБЕКОВ: думаю, что 6.
Е.АФАНАСЬЕВА: Почувствуйте разницу.
Т.БЕКМАМБЕКОВ: Да, это огромное количество съемочной площадки, это огромное количество караванов, вагонов, вагончиков, где практически живут на протяжении трех месяцев съемки Анжелина Джоли с группой, у них есть свои домики, они путешествуют вместе с группой с одной площадки на другую, иногда даже их порядка 50-60, - целый город. Если съемки утром в одном месте происходят, а вечером в другом, то эти караванчики переезжают, паркуются где-то. Невероятное количество профессиональных, знаменитых людей, которые строят уникальные декорации.
Е.АФАНАСЬЕВА: У нас всего этого еще нет.
Т.БЕКМАМБЕКОВ: Да, у нас, к сожалению, этого всего еще нет. Но это будет. Это уже будет – думаю, что осталась пара лет, и это все здесь будет.
Потому что у нас люди хотят смотреть кино, хотят смотреть лучше, чем то, что им привозят из-за океана, и я думаю, что у России достаточно потенциала для того, чтобы снимать кино, которое может быть экспортировано в мире.
Е.АФАНАСЬЕВА: ну, «Дозоры» уже потихоньку посмотрели в мире.
Т.БЕКМАМБЕКОВ: Да, первый опыт есть.
Е.АФАНАСЬЕВА: Была в прессе информация, что будет и голливудский вариант «Дозора» - что с этим проектом?
Т.БЕКМАМБЕКОВ: Сценарий пишется, этим занимается компания «Фокс», и мы ждем, когда они нам покажут что-то интересное.
Е.АФАНАСЬЕВА: А как это будет стыковаться с первыми двумя «Дозорами»? Это будет продолжение, или просто американский римейк – что?
Т.БЕКМАМБЕКОВ: Знаете, я знаю то, что мы хотим. То, что будет, на самом деле мы не очень знаем, потому что мы не управляем этим процессом, мы просто участвуем в нем. Мы хотим, чтобы это было продолжение, чтобы русская история осталась как часть мифологии - просто есть «Дозоры» в России, есть «Дозоры» в Америке, Японии.
Е.АФАНАСЬЕВА: То есть, это будет американский «Дозор».
Т.БЕКМАМБЕКОВ: Это будет международный, универсальный.
Е.АФАНАСЬЕВА: А Хабенскому там место будет?
Т.БЕКМАМБЕКОВ: Обязательно, конечно. Куда же?
Е.АФАНАСЬЕВА: И какие сроки?
Т.БЕКМАМБЕКОВ: Не думаю, что это будет в этом году, но может быть, 2009.
Е.АФАНАСЬЕВА: А сейчас вы что делаете? Заканчиваете и монтируете «Вонтед»?
Т.БЕКМАМБЕКОВ: Монтирую «Вонтед» и готовлю несколько проектов для России.
Е.АФАНАСЬЕВА: С командой Эрнст-Максимов что-нибудь уже делаете?
Т.БЕКМАМБЕКОВ: Думаем. Разговариваем, думаем, общаемся. У нас пока много забот с «Иронией», поэтому у нас нет времени.
Е.АФАНАСЬЕВА: Вот мы и вернулись к новогодней «Иронии» в конце программы. Для вас, что важнее сейчас, какой итог, как фильм пройдет в России?
Т.БЕКМАМБЕКОВ: Для нас важнее, чтобы его посмотрело 15 млн. человек - вот что для меня важнее сейчас - чтобы как можно больше людей его посмотрело. Это самое главное.
Е.АФАНАСЬЕВА: А реакция?
Т.БЕКМАМБЕКОВ: Реакцию мы уже знаем. Если бы реакция была плохая, я бы хотел как можно меньше. А поскольку я знаю. Какая реакция, я хотел бы, чтобы людям кино понравилось, и они передают друг другу – хватило бы времени, хватило бы у нас усилий рекламных, чтобы мы людей могли подтолкнуть.
Е.АФАНАСЬЕВА: Сейчас у вас есть аудитория «Эхо Москвы», может быть, не столь огромная, как 15 миллионов.
Т.БЕКМАМБЕКОВ: Но очень шумная и активная.
Е.АФАНАСЬЕВА: И вы сейчас можете сказать тем, кто еще не ходил в кино, почему они должны пойти.
Т.БЕКМАМБЕКОВ: Просто тяжело подняться – я понимаю их - 15 лет сидели на диване, тяжело встать с дивана.
Е.АФАНАСЬЕВА: Дорогие слушатели, сегодня, понятно, вы уже не станете, а завтра можно подняться и пойти в кино. Когда проснетесь поздно-поздно – хотя, может быть, билеты будут раскуплены – как я понимаю, их бронируют на новогодние дни задолго.
Т.БЕКМАМБЕКОВ: да, насколько я слышал, билеты продаются в предварительной продаже. Но думаю, что шанс есть – всегда попадали в кино, почему же сейчас не попадем в кино?
Е.АФАНАСЬЕВА: Тимур, вы на Новый год загадываете желания?
Т.БЕКМАМБЕКОВ: Нет.
Е.АФАНАСЬЕВА: Почему?
Т.БЕКМАМБЕКОВ: Не загадываю, боюсь.
Е.АФАНАСЬЕВА: Что сбудутся? «Бойся своих желаний - они могут сбыться»? А что для вас было бы лучшим подарком на Новый год и в следующем году?
Т.БЕКМАМБЕКОВ: Чтобы было у нас мирно, чтобы был мир, и все друг друга любили.
Е.АФАНАСЬЕВА: И поколения, и внутри поколений. Ну что же, это Тимур Бекмамбеков, мы говорили с ним об «Иронии судьбы» и о его работе в Голливуде, а самый новогодний фильм этого года в кинотеатрах вы еще можете увидеть – до какого дня у вас прокат?
Т.БЕКМАМБЕКОВ: думаю, что до конца января.
Е.АФАНАСЬЕВА: То есть, у вас есть шансы, но это не значит, что надо медлить - можете пойти в кино и посмотреть.
Т.БЕКМАМБЕКОВ: думаю, что скоро людям уже будет неудобно говорить, что они не смотрели фильм, потому что все остальные уже посмотрели.
Е.АФАНАСЬЕВА: В новогодние дни обычно делать нечего – всех поздравил, все салаты нарезал и съел, в гости ко всем сходил. Можно и в кино пойти. Спасибо. Тимур, что пришли к нам. Надеюсь, что будете приходить к нам часто и рассказывать о ваших следующих работах. Это Тимур Бекмамбеков, Елена Афанасьева. Всего доброго. С наступающим.
Т.БЕКМАМБЕКОВ: Спасибо.
