Работа на радио // 2009
29 марта 2009: "Познер" и Познер, которому 75. Гость - Владимир Познер
Послушать эфир - http://www.echo.msk.ru/programs/tv/581574-echo/
Е.АФАНАСЬЕВА: Добрый вечер. В эфире «Телехранитель», программа о сути телевидения, о тех, кто определяет и хранит эту суть. В студии Елена Афанасьева. Как всегда по воскресеньям, говорим мы с вами о персонах, программах, событиях и антисобытиях, которые влияют на то, каким наше телевидение будет сегодня и завтра. И тема нашей программы сегодня: «"Познер", Познер, которому 75» на этой неделе будет. Владимир Владимирович, вот сейчас произошла достаточно забавная история. Владимир Владимирович перевел часы не в ту сторону, позвонили мы ему буквально за 15 минут до начала эфира, и он успел! Как можно за два дня до 75-летия быть в такой форме?
В.ПОЗНЕР: Не знаю. Пробежал, хорошо.
Е.АФАНАСЬЕВА: Потрясающе. Лишний раз поражаете воображение, Владимир Владимирович. Уважаемые наши слушатели, +7 985 970 4545 – наш московский номер для смс-вопросов. Во второй части программы вы сможете с Владимиром Владимировичем и по телефону поговорить. Единственное, о чем я хотела бы сказать сразу, посмотрев те вопросы, которые пришли на сайт, это программа о телевидении. Про политику Владимир Владимирович говорит в программе «Особое мнение» в течение недели достаточно регулярно.
В.ПОЗНЕР: Бывает. Не очень, к сожалению, регулярно.
Е.АФАНАСЬЕВА: Но, по крайней мере, случается. Сегодня мы говорим о телевидении и о Познере как о телеведущем и о как о человеке и о программе. Владимир Владимирович, месяца три программа в эфире?
В.ПОЗНЕР: Да. Вот в понедельник будет 14-я программа.
Е.АФАНАСЬЕВА: У меня такой вопрос. Вы достаточно часто даете интервью, не отказываете коллегам. Как часто за эти три месяца начинали и заканчивали интервью с вами вопросами из анкеты Пруста?
В.ПОЗНЕР: Последнее время все время. Последние три или четыре интервью…
Е.АФАНАСЬЕВА: То есть вы прекрасно уже знаете все свои ответы на эту анкету.
В.ПОЗНЕР: Вы знаете, да, потому что я думал над этим.
Е.АФАНАСЬЕВА: Потому что как раз то, что происходит в студии, когда вы задаете этот вопрос человеку, как бы он хотел умереть, самое интересное – это гамма чувств, которая происходит, когда человек пытается понять, а что бы он ответил. Вам бесполезно уже задавать этот вопрос, вы знаете уже ответ?
В.ПОЗНЕР: Да, потому что я не раз уже над этим думал, конечно.
Е.АФАНАСЬЕВА: Хорошо. Тогда мы все-таки поговорим о другом. А если мы и дойдем до какого-нибудь вопроса из этой анкеты, то чуть позже. 75 лет, и вы к своему возрасту относитесь, с одной стороны… вы его не скрываете, вы не дама, а с другой стороны, у меня такое ощущение, что вы очень не любите говорить о возрасте, когда вас сравнивают с ровесниками, потому что мы не так давно были с вами членами жюри на «Тэфи-Регион» в Челябинске, вы не смогли подлететь, но все программы, думаю, видели.
В.ПОЗНЕР: Да.
Е.АФАНАСЬЕВА: И там в тройку вошло интервью Гюзель Ибрагимовой с вами из Уфы, и она задала вам вопрос о ваших ровесниках. У вас была потрясающая мимика, это был как раз тот момент, когда надо было наблюдать за лицом. Я сразу вспомнила американский сериал, который у нас переводят как «Теория лжи», где показывают, как какая-то гримаса лица говорит не то, что человек, может, даже и хочет сказать. Я почувствовала даже немножечко презрение в этом отношении к тем людям, которые сдались возрасту. А у нас в стране таких много.
В.ПОЗНЕР: Нет, никакого презрения, конечно, нет. Это смешно. Другое дело – я считаю, что у нас часто за собой не следят. Ну, как будто все равно, как ты выглядишь. Гораздо раньше, чем 75, уже пузатые какие-то, обрюзгшие…
Е.АФАНАСЬЕВА: Разве в 75? По-моему, в 35 давно уже пузатые.
В.ПОЗНЕР: Как-то такое впечатление, что многим совершенно безразлично. При этом они ссылаются на всякие трудности. Это все чепуха. Просто за собой не следят. Конечно, гены имеют большое значение, не стану это отрицать, и то, как ты рос, насколько твои родители смотрели за тобой, как ты ел, регулярно или нерегулярно, чем ты питался, когда ты ложился спать. Ведь моя мама заставляла меня спать ложиться до 17 лет не позже половины десятого. Представляете, да? То есть все эти вещи имеют значение. Потом – все-таки я телевизионное лицо, и мне ж надо как-то выглядеть. Я не стану называть фамилии, но иногда появляются такие лица по телевидению, которые тебе говорят о здоровье, а ты на них смотришь и думаешь: господи, ужас, на тебя смотреть страшно, а ты мне говоришь, как я должен вести себя, чтобы быть здоровым, чтобы сердце работало. Вообще-то зависит от сверстника. Это конкретный человек. К Ивану Ивановичу хорошо отношусь, а вот к Борису Борисовичу плохо.
Е.АФАНАСЬЕВА: Вы все-таки, наверное, росли не в советской реальности, приехали сюда уже созревшим человеком. Может, подсознательно у вас не было этого ощущения, которое у советских людей почему-то было – что молодость это все самое лучшее, что есть у человека, а дальше уже только доживать надо. Как убедить людей, что и в 40, и в 50, и в 75 жизнь только начинается?
В.ПОЗНЕР: Ну, вы смеетесь – 40 это потрясающий возраст.
Е.АФАНАСЬЕВА: Это я цитирую классический советский фильм «Москва слезам не верит».
В.ПОЗНЕР: Вы знаете, жизнь, конечно, не начинается, но она имеет совершенно другие краски, она другая. Я считаю, что молодость – замечательная пора. И я бы не возражал возвратиться туда, но только чтобы был уже этот же опыт.
Е.АФАНАСЬЕВА: Ах, если бы юность умела, ах, если бы старость могла…
В.ПОЗНЕР: Вот. Понимаете, не получается. На самом деле, ведь возраст очень как-то сдвинулся. В моей молодости 75 – это был глубокий старик. И так они и выглядели. Скажем, во времена Пушкина вообще считалось, что 75 – это вообще редкий возраст.
Е.АФАНАСЬЕВА: Когда Толстой женился, его теще было 37 лет, и сидела такая на свадебной снимке матрона, старуха.
В.ПОЗНЕР: Вот. Это все сдвинулось. И слава богу. Люди сегодня выглядят прекрасно в возрасте, который еще 20 лет тому назад считался – ну, это уже, знаете ли, возраст. Нужно менять свое отношение.
Е.АФАНАСЬЕВА: Вопрос не в том, как они выглядят, а в интересе к жизни. Как его не потерять и как объяснить некоторым людям, которые, например, на пенсию выходят или достигают пенсионного возраста и считают, что все?
В.ПОЗНЕР: Это, на мой взгляд, несчастные люди, потому что это люди, которые не нашли себя в работе. На самом деле, им эта работа приелась, они мечтают многие о том, чтобы уйти на пенсию. Для меня нет ничего страшнее – заниматься работой, которая не твоя, в которой ты не можешь сам выразиться, которую ты не любишь. Мне кажется, что одно из условий быть молодым внутренне – это любить свою работу, получать удовольствие.
Е.АФАНАСЬЕВА: Вот сидят какие-нибудь люди сейчас, близко к вашему возрасту, может, моложе, и говорят: «Хорошо Познеру – он все-таки телеведущий, звезда, он востребован, а я достиг пенсионного возраста, и мне сказали – все, давай до свидания, молодым место уступи. Или у меня компания разорилась, а в моем возрасте с такой графой дата рождения уже анкету работодатели не рассматривают».
В.ПОЗНЕР: Ну, всяко бывает. Я вспоминаю книжку одного замечательно американского журналиста. Он недавно умер, 96 лет. Он написал замечательную книгу, толстую такую, которая называется просто «Работа». Это интервью с сотнями людей об их работе. И вот ты читаешь, скажешь, про каменотеса, который просто влюблен в то, что он делает, и говорит: «Я это делаю, и я знаю, что через двести лет это будет стоять, но это будет мое». А другой, председатель правления крупнейшей корпорации, говорит: «Да я бы скорее отсюда ушел. Я это ненавижу!» Вот в чем дело. Ну, если тебе больше нельзя работать или не удается, все равно – то, что ты получал от работы настоящее удовольствие, это сказывается. Да и потом – на пенсии все не кончается, есть масса других вещей. Потерять интерес к жизни – по-моему, это самое страшное, что может быть.
Е.АФАНАСЬЕВА: Очень много вопросов, которые пришли заранее на сайт «Эха Москвы». И когда речь заходит о программе «Познер», есть некие сомнения – то ли это, что вы хотите делать именно в этом виде, или это какой-то компромисс – необходимость программы, которая нужна Первому каналу?
В.ПОЗНЕР: Вы знаете, я могу вам сказать, что это впервые за долгие годы – я на телевидении получаю кайф. Самый настоящий. Это мой любимый жанр – интервью. Я это обожаю. Я считаю, что это королева журналистики. Это самое трудное, это самое интересное. И я счастлив, что я наконец смог уйти из программы «Времена» и договориться с Константином Львовичем Эрнстом, что мы будем делать эту программу. Если меня спросят – «А вы всегда довольны тем, что получилось?», ну, пока их было всего 14, но я считаю, нескромно, конечно, но тем не менее, что они все достойные, что они все получились. Одни очень хорошо – скажем, Радзинский, Кончаловский, Чубайс. Я очень доволен этими программами. Другие менее удачные – и потому что я не сумел как следует вытащить человека, возможно, да и сам человек не очень хорошо вытаскивался, но для меня они все интересны. Мне интересно все время с этими людьми разговаривать. Это главное. Потому что мне кажется, что если мне интересно, значит, еще интересно кому-то.
Е.АФАНАСЬЕВА: В общем, мы некоторые время назад с вами разговаривали, и вы говорили, что для вас важно в интервью быть лидером, то есть не просто задавать какие-то вопросы, но и вести это интервью.
В.ПОЗНЕР: Ну а как иначе?
Е.АФАНАСЬЕВА: В данном случае, я все чаще смотрю, что это равнозначный разговор. Для вас сейчас интервью – это дуэль или разговор с собеседником?
В.ПОЗНЕР: Нет, это не дуэль совершенно. Это, конечно, разговор, но это попытка раскрыть этого человека. Он должен понимать: А – что мне интересно, Б – я совершенно не стремлюсь его подловить, задавить, показать, что он идиот, у меня нет этих устремлений, это второе, что он должен чувствовать, иначе он не откроется, третье – он должен видеть, что я его слушаю, а не смотрю по сторонам и не могу дождаться, когда он скорее кончит ответ; дальше – он должен понимать, что я его слышу. То есть слушать – это одно, а слышать – это еще другое. Все эти вещи играют роль. И тогда получается разговор. Но только моя часть разговора – это вопрос и реакция на его ответ вопросом же, а его дело – отвечать на вопрос.
Е.АФАНАСЬЕВА: Я знаю, у вас часто спрашивают о редактировании, то есть что там не доходит до эфира, что подчищается после первой орбиты, имея в виду какое-то вмешательство со стороны канала. Я вас хочу о другом спросить. Бывает ли, что гость, выйдя из эфира и зная, что это орбитное вещание, то есть оно ушло только на Дальний Восток, просит «Вырежьте что-то»?
В.ПОЗНЕР: Такого не было ни разу. Я вам должен сказать, что это вопрос принципиальнейший. И у меня есть такая договоренность с Константином Львовичем, что если вдруг ему почему-то покажется, что что-то хорошо было бы подрезать, он заранее, то есть сразу, должен мне об этом сказать.
Е.АФАНАСЬЕВА: Я не о Константине Львовиче сейчас, а о госте.
В.ПОЗНЕР: Гость – никогда.
Е.АФАНАСЬЕВА: Вышел человек и говорит: «Владимир Владимирович, че-то я там не так сказал…»
В.ПОЗНЕР: Нет, такого не было. И даже если бы было, я бы сказал «Извините, так не пойдет». Если вдруг так скажет начальство, в конце концов, они эту программу покупают и имеют право знать, кто будет. И если у них какие-то сомнения, они имеют право их высказать. Но у нас есть такая договоренность, что в принципе это хождение по тонкому льду, и это опасно тем, что я перестану делать программу. Вообще, к счастью, этого пока не было.
Е.АФАНАСЬЕВА: Но мэр Москвы Лужков, который был первым вашим гостем, премьера у вас была взаимная, потом на следующий день, его пресс-служба и он сам, объяснял, что его не так поняли, когда тщательно цитировался фрагмент, где он высказывался по поводу губернаторов – назначения, выборности.
В.ПОЗНЕР: Да. Ну, значит, его не так поняли, как он считает. И это его право. Я его понял именно так, как те, которые его не поняли.
Е.АФАНАСЬЕВА: На сайт пришел вопрос, который я вам показываю, он распечатанный: «Когда ТОК-ШОУ????????? Когда ТОК-ШОУ?????????? Когда ТОК-ШОУ?????????? Когда ТОК-ШОУ??????????» Имеется в виду, что вы говорили о своем формате, что три интервью, а потом ток-шоу.
В.ПОЗНЕР: Все правильно. Мы хотели делать так. Мы хотели каждый последний понедельник, чтобы это превратилось в ток-шоу. Пока нам не удается по странным причинам. Во-первых, уже было несколько понедельников, которые попадали на выходные дни. То есть перенос субботы на понедельник. А по таким праздникам моя программа не идет. Это по стратегии канала. Потом – вообще организационно это оказалось трудно. Я все равно хочу это сделать. В этот понедельник опять не получится, потому что я улетаю в Париж в связи с 75-летием.
Е.АФАНАСЬЕВА: То есть вы решили встретить на родине?
В.ПОЗНЕР: Да, но я все-таки хочу обязательно. Есть еще один момент насчет этого ток-шоу. В идеале надо было бы сделать так. Скажем, было три человека, иногда пять понедельников бывает в месяце, то есть четыре человека, и чтобы народным голосованием определилось бы, кого они хотят видеть из тех, которые… Понимаете, да? Но это очень трудно, потому что эти люди совсем не обязательно согласятся прийти на ток-шоу. И вообще это все непросто. Но я обещаю этому вашему слушателю. Во-первых, он прав, задавая этот вопрос, и во-вторых…
Е.АФАНАСЬЕВА: Сергей Безбородов из Астаны.
В.ПОЗНЕР: Господин Безбородов, я обязательно все-таки постараюсь сделать так, чтобы последним понедельником было ток-шоу.
Е.АФАНАСЬЕВА: Тут, кстати, в одном из вопросов вас упрекают, что эта программа практически копирует формат «Эха Москвы». Это Екатерина Добролюбова, студентка. Есть вопросы по интернету. В общем, то же самое практически, что на «Эхе Москвы», у вас программа «Познер».
В.ПОЗНЕР: Ну, я думаю, что это совершенно не так. Да, есть вопросы по интернету. Правда, нет телефонных звонков. И не будет. Есть запись вопросов на улице. На «Эхе Москвы» это не очень практикуется. Вообще, прямой эфир, каким является «Эхо Москвы», я всячески приветствую и считаю наиболее демократичным из всех видов вообще коммуникации. Но все-таки зрительный образ – это совсем не то же самое, что образ радио. И кроме того – я что-то не очень много слышал именно интервью на «Эхе Москвы». Потому что «Особое мнение» зачастую превращается в спор между ведущим «Эха Москвы» и гостем. Я не спорю, как вы заметили. Это не дело интервьюера. Интервьюер задает вопросы. Вот если ему не отвечают, он может сказать – «Простите, я же все-таки спросил вот это». Но – «Я не согласен», «А вот как же так?» - это, я считаю, не дело интервьюера. Но быть похожим на «Эхо Москвы» иногда очень приятно. Иногда нет.
Е.АФАНАСЬЕВА: Я к тому, что ваша программа действительно активно работает с сайтом Первого канала.
В.ПОЗНЕР: Конечно.
Е.АФАНАСЬЕВА: И, так как наши слушатели знают, что сайтом как раз занимаюсь в том числе и я на канале, признаюсь честно – воспользовалась служебным положением и залезла в ту часть сайта, которая доступна только вашим редакторам, и посмотрела, что вам пишут. Там огромное количество. Это не вопросы даже, которые приходят на сайт «Эха Москвы» в три строки, а такие большие письма. Вы все читаете?
В.ПОЗНЕР: Я не все читаю. Я просто не успеваю. У нас в редакции читают все абсолютно. Но мы отбираем вопросы нашему гостю. Мы говорим – «У нас в гостях будет такой-то». Скажем, в понедельник Фурсенко, министр образования и науки. Вот будьте любезны, именно вопросы Фурсенко. Иногда они действительно очень длинные. Тогда я приношу свои извинения перед слушателями, вернее, зрителями, и говорю – «Я ваш вопрос подсократил». Потому что нет времени. А потом, я отбираю не все. Это ж вообще невозможно. Но все-таки пытаемся наиболее интересные вопросы отобрать. Кроме того, есть такие зрители, которые постоянно шлют вопросы, и неплохие, но если все время одну и ту же фамилию называть, это тоже не годится. Поэтому я некоторых все-таки чуть-чуть отставляю.
Е.АФАНАСЬЕВА: На этой неделе был второй тур «Тэфи-Регион» в Чебоксарах, вы выступали, у вас был мастер-класс «Воплощение мечты в жизнь - многосерийный документальный фильм «Одноэтажная Америка». Я знаю, что сейчас вот вы начали работать – долго думали, как сделать второй фильм о своей любимой стране Франции, и называется «Тур-де-Франс». Правильно?
В.ПОЗНЕР: «Тур-де-Франс», да.
Е.АФАНАСЬЕВА: Неужели вы поедете на велосипедах?
В.ПОЗНЕР: Отчасти.
Е.АФАНАСЬЕВА: Вот я как раз хотела узнать – всю ли Францию вы готовы проехать на велосипеде?
В.ПОЗНЕР: Ну что вы, чуть-чуть.
Е.АФАНАСЬЕВА: Только перед камерой. Снова с Ваней Ургантом?
В.ПОЗНЕР: С Ваней, да.
Е.АФАНАСЬЕВА: Как вы планируете, что это будет – опять многосерийный фильм?
В.ПОЗНЕР: Это многосерийный фильм. Конечно, не такой. Потому что у нас нет карты, по которой ездили Ильф и Петров, у нас своя, будет по-другому строится. Этот многосерийный фильм мы начнем снимать в июне, весь июнь. А потом весь сентябрь. Потому что июль и август во Франции отпускное время, и просто никого нет. Вот и все. Это известное дело. И, по наши планам, фильм должен выйти в год, когда в России будет отмечаться Год Франции, а во Франции Год России. Это 2010-й год. Либо весной, либо осенью.
Е.АФАНАСЬЕВА: Это Владимир Познер. Говорим мы сегодня о Владимире Познере, которому вот-вот через несколько дней 75. Прервемся на новости и продолжим наш разговор.
НОВОСТИ
Е.АФАНАСЬЕВА: Итак, мы продолжаем программу «Телехранитель». В студии Елена Афанасьева. Говорим мы сегодня с Владимиром Познером о его программе «Познер» и о нем самом в преддверии такого замечательного юбилея. Владимир Владимирович, у каждого человека всегда есть ощущение какого-то запаха детства, вкуса детства. Очень многие люди, которые родились в Советском Союзе и в России… такие вот тактильные ощущения у поколения бывают общие. Например, запах хвои и мандаринов – Новый Год. Еще что-то. У вас запах детства – это что?
В.ПОЗНЕР: Запах детства – это что… Мне кажется, что запах мандаринов связан с тем, что всегда был дефицит, и мандарины появлялись только на Новый Год. Там, где я рос, этого не было.
Е.АФАНАСЬЕВА: Так я и спрашиваю, что у вас?
В.ПОЗНЕР: Запах чего-нибудь такого, чего не бывало весь год. Понимаете, таких вещей-то не было. Конечно, Рождество – это всегда изумительный праздник, когда я встану в семь утра, раньше не давали, и побегу к елке, под которой лежат подарки. Это вот такое ожидание. Но это не связано с запахом, как вы понимаете…
Е.АФАНАСЬЕВА: А вкусовые ощущения?
В.ПОЗНЕР: Понимаете, индейка, например, на День благодарения – очень вкусная штука. Но опять-таки – это не то, что больше никогда в году не ешь индейки. Ешь, конечно же. То есть таких вещей, пожалуй, у меня не было. Есть разные воспоминания. О первом бокале вина, который я очень рано получил, будучи французским ребенком. Просто было положено. Где-то лет в семь, наверное. Разбавленный, конечно, водой. Это я очень хорошо помню. Первый раз, когда мне разрешили сесть за стол со взрослыми. Это тоже было намного позже. Мне было лет 12. Вот такие вещи запоминаются. Но сказать, что вот, как вы говорите, тактильное… Хотя запах – это не тактильная вещь. Все-таки нет. Хотя есть запахи, которые сразу напоминают что-то. В этом смысле это очень сильная вещь. И я помню, когда я недавно был в Берлине у моей дочери, было еще холодно, промозгло, и вдруг я почувствовал запах торфа, которым немцы до сих пор топят дома камины. И я сразу перенесся в 49-й год, когда мы из Америки приехали в Германию, ненавистную мне тогда, послевоенную. И вот этот запах я сразу почувствовал. Он был совершенно чужим. И он для меня был связан с этой Германией, разбитой, все еще фашистской, на мой взгляд. И вот сейчас – прошло столько лет, 60, и вдруг этот запах, который сразу меня перенес туда. Вот эти вещи бывают.
Е.АФАНАСЬЕВА: Фильм «Восток-Запад» очень похож на то, что случилось с вашей семьей. Вашу маму так же привез ваш папа сюда.
В.ПОЗНЕР: Да.
Е.АФАНАСЬЕВА: Мама страдала от того, что случилось?
В.ПОЗНЕР: Мама была однолюбом, она любила только папу. И больше всего на свете любила своих детей. Пока они были рядом, для нее это было главное. Но то, что она, конечно, страдала по Франции, по Америке, что все ей здесь было чужое, это безусловно. Слава богу, благодаря определенным связям моего отца, она смогла ездить – довольно поздно это началось, но она смогла начать ездить во Францию хотя бы раз в два года, что для нее было архиважно. Но вообще, конечно, она, буржуазная женщина, привыкшая к совершенно другой жизни, так, в общем, и не привыкла к жизни в Советском Союзе.
Е.АФАНАСЬЕВА: А похоронена мама ваша где?
В.ПОЗНЕР: На Ваганьковском.
Е.АФАНАСЬЕВА: Здесь.
В.ПОЗНЕР: Папа тоже.
Е.АФАНАСЬЕВА: То есть не вернулась она туда, в свою землю.
В.ПОЗНЕР: Нет.
Е.АФАНАСЬЕВА: Вам мама снится когда-нибудь?
В.ПОЗНЕР: Да. Часто. А сейчас особенно. Мы же родились в один день.
Е.АФАНАСЬЕВА: С мамой?
В.ПОЗНЕР: Да.
Е.АФАНАСЬЕВА: Да что вы.
В.ПОЗНЕР: 1 апреля. Я был ее подарком, скажем так.
Е.АФАНАСЬЕВА: Самой себе. Бывают очень приятные иногда минуты, когда идет конкурс «Тэфи-Регионы», и вечером, уже после церемонии награждения, случается коллегам посидеть поговорить. Если у вас хорошее настроение, молодые коллеги, более юные, вас окружают и с огромным удовольствием и наслаждением с вами общаются. Я помню, года два назад, по-моему, в один из таких приятных вечером задала вам вопрос – когда вы поняли, что вас папа привез в Советский Союз и это оказалось совсем не то, что вам казалось, вы должны были папу возненавидеть. Вы рассказывали, что, в общем-то, такой трагедией для вас это не было, потому что, потому что, потому что. И потому что вы встретили свою любовь – женщину, которая была намного старше вас. И, по-моему, по тому, как вы рассказывали, это одно из самых сильных чувств в вашей жизни.
В.ПОЗНЕР: Это так и осталось. Это первая любовь. И хотя это довольно банально – говорить о том, что первая любовь это первая любовь. У каждого она своя. Но эта женщина действительно была меня старше, наверное, лет на 15. Она была совершенно необыкновенной. Не только удивительно красивой, обаятельной, чувственной, она замечательно рассказывала. Я мог ее слушать часами. Она обращалась со мной, как с абсолютно равным. И она осталась для меня абсолютно светлым человеком. Я ее люблю до сих пор, конечно. Я думаю, что ее нет. Я давно ее не видел. Я последний раз ее видел, наверное, году в 73-м или 74-м. Считайте, сколько уж лет прошло. Я поднимался по эскалатору на станции метро «Профсоюзная», а она спускалась. К счастью, она была очень близорукая, она меня не увидела. Я говорю «к счастью», потому что я понял, что если она меня увидит и просто пальцем вот так сделает, я все брошу и кинусь к ней. Вот так вот.
Е.АФАНАСЬЕВА: А у вас уже была и семья, и дети, и карьера…
В.ПОЗНЕР: Да. Ну, карьера еще такая, очень небольшая. Я работал на «Иновещании». Успешно вполне работал.
Е.АФАНАСЬЕВА: Есть любовь-привычка, есть любовь-страсть, есть любовь-мука. Вам разные виды любви приходилось в жизни переживать?
В.ПОЗНЕР: Я не понимаю, что такое любовь-привычка. Я думаю, что это не любовь вообще. Правда, моя тетя французская…
Е.АФАНАСЬЕВА: Вы были гостем моей программы лет пять назад. Я спросила вас о любви, и вы процитировали свою тетю, которая говорила о любви к мужу…
В.ПОЗНЕР: Насчет ноги.
Е.АФАНАСЬЕВА: Да.
В.ПОЗНЕР: Они ушли. Он умер в 98 лет, два года тому назад, ей было 96. И, кстати, она умерла первой, и он умер через два месяца. И я знаю точно, что он покончил собой. Он больше не хотел жить без нее. Я ее спросил как-то, они уже были женаты 60 лет или сколько: «А ты любишь Роже?» И она мне сказала: «Ну что значит люблю? Я люблю свою ногу? Я об этом не думаю, но без этой ноги мне будет очень плохо».
Е.АФАНАСЬЕВА: Наверное, это немножко и привычка. Это ж не та страсть, которая может случиться.
В.ПОЗНЕР: Конечно. Я не знаю, насколько долго сама страсть может жить. Все-таки страсть связана со многими вещами, и время притупляет ее – свежесть чувства, остроту чувства. Это никуда не денешься. Но просто привычка, жить с человеком по привычке – я этого не понимаю. Я не знаю, как это можно сделать. Действительно, бывает тяжелая любовь, мученическая, страдальческая, страстная иногда вместе со всем этим. Ну а просто привычка – нет, как-то не очень понимаю.
Е.АФАНАСЬЕВА: Я часто думаю, что, наверное, вы потрясающий образец… может, «образец» - слово плохое… когда человек говорит, что у него не сложилась карьера в какие-нибудь его 20-30 лет, можно сказать – у Познера карьера по-настоящему началась в 52. По сути, абсолютно новая профессиональная жизнь.
В.ПОЗНЕР: Да.
Е.АФАНАСЬЕВА: И, может, не стоит говорить какие-то вещи более деликатные, но вы еще пример того, что и после 70 может быть любовь.
В.ПОЗНЕР: Может.
Е.АФАНАСЬЕВА: И я к тому, что факт свидетельствует о том, что в жизни все бывает в любое время, или, говорят, что есть люди, у которых складывается лучше первая половина жизни, а у кого-то лучше вторая?
В.ПОЗНЕР: Ну, наверное, это правда. У кого как. Но мне кажется, что в любом случае нужно чего-то очень хотеть, чтобы это случилось. Я очень хотел работать журналистом не для заграничной публики, не как пропагандист, а для той страны, в которой я жил и живу. И я дождался этого. Хотя это было очень поздно. Надо уметь ждать. И надо очень хотеть. Потом – вы знаете, очень трудно бывает начать с начала, от чего-то отказаться. Вот я кончил биофак – все-таки пять лет, учился очень прилично, даже получил приглашение в аспирантуру. Не пошел, отказался. Потому что я в душе понимал, что я не ученый, что это не мое. Но пять лет я же учился, и мои родители были ужасно горды, что у них будет сын ученый. И все-таки я сказал – нет, я не буду заниматься этим. И вот по ходе пьесы, по жизни, я такие решения принимал. Это очень тяжело.
Е.АФАНАСЬЕВА: Я так понимаю, последний раз вы начинали жизнь с начала буквально года два-три назад. Уже в таком солидном возрасте, и вы рискнули. Это тяжелый выбор – в 70 с чем-то лет поменять жизнь?
В.ПОЗНЕР: Тяжелый. Это всегда тяжелый выбор. Вы правы, это деликатная сфера. И хоть я и публичный человек, но есть вещи, которые я не считаю нужным делать достоянием общественности, но просто вообще когда ты принимаешь решение вот такое, оно тяжелое. Особенно если ты принимаешь его не потому, что ты кого-то возненавидел, не потому что ты просто ты не хочешь и не можешь с этим человеком рядом быть, а по другим причинам. Это тяжелая вещь. Я думаю, что как бы ни случилось, ты все равно чувствуешь вину и ты с этим должен жить. С чувством вины.
Е.АФАНАСЬЕВА: Но кроме чувства вины есть еще, наверное, то, ради чего вы это решение приняли.
В.ПОЗНЕР: А как вы думаете? Просто вы спросили, тяжело ли это. Я говорю – это тяжело. Если вы меня спросите, есть ли радость – иначе как же? Конечно.
Е.АФАНАСЬЕВА: Это Владимир Познер, у которого и в 75 жизнь только начинается, и будет дальше только начинаться. Я напоминаю смс-номер - +7 985 970 4545. А номер телефона – 495 363 36 59. Вопросов очень много. Я просто понимаю, что если я буду косить глазом в смс, у меня не получится с вами разговаривать. Поэтому я немножко забыла о наших слушателях. И сейчас попробую такой вот блиц, не читая практически то, что пришло, а задавать вам. «На Профсоюзной нет эскалатора, - пишет Андрей».
В.ПОЗНЕР: Улица Вавилова, прошу извинить.
Е.АФАНАСЬЕВА: Безумное количество вопросов про то, кого бы вы хотели пригласить, а вам не дают, даже со списком фамилий, которые всем известны, что вам не дают их приглашать.
В.ПОЗНЕР: Во-первых, такого списка нет. Есть просто определенный порядок, и ты знаешь, что есть некоторые люди, которых ты не можешь пригласить. Но это не вечная история. И я думаю, что в конечном итоге я буду приглашать всех, кого я хочу.
Е.АФАНАСЬЕВА: Давайте будем чередовать смс и звонки по телефону, потому что иначе не успеем. 363 36 59. Добрый вечер.
СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер, меня зовут Максим, Екатеринбург.
В.ПОЗНЕР: Здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер, Владимир Владимирович. Конечно, я ваш фанат. Может быть, это звучит глупо, но, к сожалению, это так.
В.ПОЗНЕР: А почему к сожалению? Я очень доволен. Спасибо большое.
СЛУШАТЕЛЬ: Вы не любите фанатов, но это так. Я смотрю все ваши передачи. У меня очень просто вопрос к вам. Он о вас лично. Вот смогли в себя вместить три величайших культуры на сегодняшний день. Это больше влияние родителей или все же это больше самопостижение и самообразование? Потому что я тоже имею два гражданства, но я не смог сделать это так, как сделали вы.
В.ПОЗНЕР: Понятно.
СЛУШАТЕЛЬ: Поэтому я восхищаюсь вами.
В.ПОЗНЕР: Спасибо большое. Восхищаться тут особенно нечем. Просто это, во-первых, то, что я долго жил в разных странах. Вы имеете в виду Америку, Францию и Россию. Это первое. Второе – это, конечно, мои родители. Мама француженка, папа русский еврей из Санкт-Петербурга. И это сыграло роль. Так что это сочетание многих вещей. Но, кроме того, надо еще иметь к этому интерес, а это у меня всегда было. Я думаю, что и люди, с которыми я потом общался – Самуил Яковлевич Маршак сыграл колоссальную роль в этом смысле, то есть это сочетание многих обстоятельств.
Е.АФАНАСЬЕВА: «Видят ли гости вопросы к эфиру заранее?» - спрашивает Алекс по смс.
В.ПОЗНЕР: Никогда. И даже когда был посол США и его помощник…
Е.АФАНАСЬЕВА: Удивительно вы его раскрыли. Все-таки других людей мы так или иначе знаем в публичных российских проявлениях.
В.ПОЗНЕР: Вот когда его помощник попросил, а нельзя ли заранее, я сказал, что заранее нельзя. И они согласились.
Е.АФАНАСЬЕВА: Вот любопытный вопрос Владимира: «А какую роль играет алкоголь в вашей жизни? Сейчас и раньше».
В.ПОЗНЕР: Очень хорошую роль. Я очень люблю выпить. Я очень люблю вино.
Е.АФАНАСЬЕВА: То есть в проект «Общее дело» на Первом канале вас не позовут.
В.ПОЗНЕР: Белое и красное. Я очень люблю виски. Я очень люблю арманьяк. Я люблю много чего. Но только все в меру. И к чему-то. Вот напиваться я не люблю. Но вместе с какой-то едой, в какой-то компании. Это я получаю огромное удовольствие.
Е.АФАНАСЬЕВА: Галина из Королева спрашивает: «Нет книг по геронтологии. Моей маме 95-й год, и она потеряла интерес к жизни. Как помочь?»
В.ПОЗНЕР: Не знаю. Вот прямо скажу – не знаю. Смотрит ли она кино? Купили ли вы ей DVD-плеер с интересными фильмами, не только художественными, но, скажем, и документальными? Имеет ли она возможность слушать книги? Может, ей читать трудно, а теперь есть записи, где читают замечательные совершенно актеры. Подумайте сами. Это от вас должно исходить. А книги вам тут не помогут.
Е.АФАНАСЬЕВА: 363 36 59, добрый вечер.
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Меня зовут Юрий, я звоню из Москвы. Присоединяюсь к восхищению, которое высказал предыдущий звонивший. Владимир Владимирович, вы, я слышал, один раз по телевизору, по-моему, рассказывали потрясающую историю про то, как вы работали на «Иновещании» и поехали к своему другу на свадьбу в Тбилиси. И как вы попали за этот стол. Можно еще раз послушать?
В.ПОЗНЕР: Это вообще, на самом деле, было не на свадьбе, но неважно. Действительно, мой друг, это человек, с которым я познакомился на Пицунде, и он меня пригласил в Тбилиси, мы поехали. Потом пришли в гости к его друзьям. Там всегда грузинский стол, там черт знает сколько народу, еды, и тосты пошли. И все в мою честь – я такой, я сякой. А эти люди меня совершенно не знали, я был совершенно неизвестным человеком тогда. И я все больше и больше мрачнел, думал – что ж такое происходит? И когда мы ушли, он мне говорит: «Что ты такой мрачный?» Я говорю: «Слушай, вы, грузины, вообще жуткие лицемеры». «Почему?» «Да как же так? Они ж меня никогда не видели, ничего обо мне не знают, а говорят так, как будто я не знаю что». Он говорит: «Слушай, Володь, во-первых, ты мой друг, а они меня знают. Но главное не это. Может быть, ты последняя сволочь и сукин сын. Если это так, то тебе никогда добрых слов не говорили. Может быть, услышав такие, ты станешь лучше». Я подумал – я какой идиот, а! Вот культура совершенно другая.
Е.АФАНАСЬЕВА: Говорят же, что если детям все время говорить, что они плохие, и подчеркивать плохие черты, из ребенка и вырастет плохой, а если подчеркивать все хорошее… Вы знаете, вот сегодня вопросы и реплики по смс практически все восхищенные. Но попадаются и другие. Влад из Москвы пишет: «Познер конъюнктурщик. Где деньги, там и работает Познер».
В.ПОЗНЕР: А откуда вы знаете, где деньги, дорогой мой? Ну ничего, бывает. У человека такое мнение. Имеет право.
Е.АФАНАСЬЕВА: 363 36 59. Добрый вечер.
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Владимир Владимирович, добрый день. Меня зовут Виктор. Я хотел бы, конечно, большое спасибо вам сказать за то, что вы делаете. И у меня есть один вопрос. Тех людей, которых вы приглашаете на свои передачи, как вы их отбираете, по какому принципу? Но самое главное – взаимосвязаны ли они во времени? То есть знаете ли вы заранее, о чем вы хотели бы поговорить?
В.ПОЗНЕР: Понятно. Вы знаете, в этой программе, я хочу, чтобы были программы значимые для России. Люди интересные, значимые. Они могут иметь отношение к какому-то событию, сейчас происходящему, а могут и не иметь. Не это главное. Скажем, тот же Радзинский. Просто я считаю, что он крайне интересный человек.
Е.АФАНАСЬЕВА: Вы один из немногих, кому удалось разговаривать с Радзинским, а не монолог, как обычно получается у Эдварда Станиславовича.
В.ПОЗНЕР: Вы знаете, я не знаю насчет обычно. Все люди, когда они понимают, что ты не тянешь на себя одеяло, ведь это программа не обо мне, когда они понимают, что я хочу, чтобы они раскрылись, они себя ведут абсолютно нормально. Просто думаем, кого бы еще. Есть целый список. Конечно, я бы хотел сейчас, скажем, в это время, пригласить Кудрина. Но это понятно – кризис и так далее. С одной стороны Кудрина, который говорит одно, а с другой стороны, скажем, Гонтмахера, который говорит совершенно другое. Или в самом правительстве разные взгляды на то, когда кончится, есть дно, нет еще дна. Это может быть связано с событиями, но это постольку поскольку. А кто такой Кудрин вообще? Что за человек? Как он реагирует на вопросы, не имеющие отношения к его профессии? Это мне тоже страшно интересно. Так что здесь нет такого категорического императива.
Е.АФАНАСЬЕВА: 363 36 59. Добрый вечер.
СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер. Меня зовут Юрий, я из Санкт-Петербурга.
В.ПОЗНЕР: Здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Владимир Владимирович. Я впервые задумался над вашими словами, наверное, во времена перестройки, когда вы в какой-то передаче рассказывали о самом начале детства своего, когда вы начали зарабатывать деньги, когда вы заработали на свой первый велосипед. И вот эта история для меня была тогда решающей для того, чтобы устоять на ногах в это тяжелое время. И я это все время своим детям и теперь уже внукам рассказываю, эту историю вашу. Скажите, пожалуйста, ваши внуки, ваши дети насколько подхватили вашу линию, когда каждый должен отвечать за себя? Это, по-моему, основа вашей линии жизни.
В.ПОЗНЕР: Вы знаете, я с вами совершенно согласен. И это вообще должно быть для всех. Вообще, когда человек сам за себя отвечает, и жизнь другая, и страна другая. Это точно. А когда мы все ждем, чтобы кто-то за нас ответил, или даже хотим, чтобы за нас кто-то ответил, это плохое дело. Мои дети, вернее, мои внуки, живут не в России. Внучка живет в Париже, ей уже 25 лет, она взрослая барышня, и она сама все решает. Правда, это иногда мне не нравится, но она сама решает. А внуку моему 14, он живет в Берлине. И он тоже понимает, что он должен сам принимать какие-то решения. Так что, к счастью, этой проблемы с ними нет. Есть, конечно, другие, как всегда бывает, но так они самостоятельные люди.
Е.АФАНАСЬЕВА: Вопрос по смс от Дмитрия из Петербурга: «Ув.В.В.! вы по-прежнему атеист?»
В.ПОЗНЕР: Да.
Е.АФАНАСЬЕВА: «Почему ваши гости мучительно размышляют над вопросами от Пруста, если они известны заранее? Шурик».
В.ПОЗНЕР: Они неизвестны заранее. Я же им не даю. Они, конечно, в принципе могут залезть в интернет, найти анкету и подумать, но они этого не делают. Я вам больше скажу – даже когда люди это делают, когда им задают вопрос, все равно они на какое-то время теряются. Ну вот, наверное, так.
Е.АФАНАСЬЕВА: Я все-таки буду банальной и выберу один вопрос из тех, которые есть. Как бы вы хотели умереть? – формулирует Пруст. А я добавлю – а где бы вы хотели покоиться, Владимир Владимирович?
В.ПОЗНЕР: Я бы хотел покоиться… Есть два места. Одно – это место над Тихим океаном, в Калифорнии, называется это место Эсселен. Это место, где сходятся три воды – океанские, подземные и речные. Это волшебное место, где я был несколько раз. И хотя я атеист и понимаю, что я умер и все, нет меня, но мысль о том, что все-таки я там буду лежать, меня греет. Либо во Франции. А как? Быстро. И когда я еще полон сил. Я не хочу влачить такое существование, когда я не смогу сам, мне должны будут помогать. Так что вот так, пожалуй.
Е.АФАНАСЬЕВА: Мне пишут: «Леночка, пожалуйста, не поздравляйте заранее».
В.ПОЗНЕР: Это русский такой предрассудок. Я вам хочу сказать, что у меня нет их никаких. Я не боюсь черных кошек, я не плюю через левое плечо, я не боюсь разбитого зеркала. Ну нет у меня этих вещей. Так что, пожалуйста, кто хочет, поздравляйте.
Е.АФАНАСЬЕВА: Как вы планируете этот день провести?
В.ПОЗНЕР: Лечу в Париж, где я родился, где родилась моя мама. Соберутся мои близкие люди, человек 12, и мы замечательно отужинаем.
Е.АФАНАСЬЕВА: Хорошо, когда в 75 есть 12 близких людей, и еще огромное количество тех, кто присылает смски.
В.ПОЗНЕР: Я очень тронут. Спасибо.
Е.АФАНАСЬЕВА: Гюльнара из Тюмени пишет: «Елена, вы показали нам совершенно другого Познера. Спасибо».
В.ПОЗНЕР: Спасибо.
Е.АФАНАСЬЕВА: Владимир Владимирович, с днем рождения наступающим.
В.ПОЗНЕР: Благодарю вас.
Е.АФАНАСЬЕВА: Приходите к нам еще.
В.ПОЗНЕР: Спасибо.
Е.АФАНАСЬЕВА: Это Елена Афанасьева, программа «Телехранитель». Прощаюсь до следующего воскресенья. До свидания.
