Статьи // Newsweek
Штрафбаты и штрафдуши
Какая война востребована государственным телевидением?
Елена Афанасьева
Фильм «Штрафбат», показ которого на этой неделе заканчивает государственный телеканал «Россия», уже стал значительным явлением нового телевизионного сезона. Кинокритики, обычно презрительно, или, в лучшем случае, снисходительно относящиеся к телевизионному кино, отдают должное и крепкой режиссуре Николая Досталя, качественному сценарному материалу Эдуарда Володарского, блистательным актерским работам Алексея Серебрякова, Юрия Степанова, Полины Кутеповой. Телеаналитики с удовлетворением отмечают, что телекино, недавно воспринимавшееся исключительно как «мыло», год от года через знаковые премьеры «Границы» и «Идиота», поднимается все выше, и уже дошло до уровня собственно кино. «Штрафбат» этот уровень держит, эту работу принципиально хочется называть не сериалом, а именно многосерийным телевизионным фильмом.
И зрители, чьи выраженные в рейтингах оценки, довольно часто расходятся с мнениями критиков, смотрят «Штрафбат» с не меньшим вниманием, чем специалисты его анализируют. «Штрафбат» лидирует в рейтинговых десятках по Москве и по России. Так вторую серию «Штрафбата» 21 сентября смотрело 42,7% от всех потенциальных телезрителей России в возрасте старше 18 лет. Многие зрители, случайно попав в обычном вечернем стипль-чезе по кнопкам своего пульта на канал «Россия», досматривают серию до конца, что для телекино оценка высочайшая. Дом не кинотеатр, где, заплатив за билет, зрительно в большинстве случаев досиживает до конца. Дома и пультом щелкнуть можно, и уйти на рекламу и не вернуться, и просто поменять телеящик на более приятное время препровождения.
Само превращение военной темы в основу не только для некоммерческого психологического кино, но и для сделанного вполне в духе экшена современного массового, востребованного широкой аудиторией сериала, показательно. Это значит, что накануне 60-летия Победы российское ТВ если и не пошло дальше, то, по крайней мере, вернулось к возможностям, которые были у телевидения советского в пору «Семнадцати мгновений весны», когда создавались лучшие многократно повторяемые и несколькими поколениями наизусть выученные многосерийки о войне.
В том, какую именно войну показывает (или, точнее будет сказать, «какую именно войну заказывает») государственное телевидение, проступают главные вехи времени, в которое этот заказ происходит. Застойные 70-е годы заказывали эпопеи, где глобальные решения генералов и маршалов, масштабные батальные сцены почти не оставляли места для беды, страха и боли маленького человека на большой войне. К непарадной стороне войны обратились переломные 80-е. Рыночные 90-е не успели заказать ничего – десять лет назад старое советское ТВ разрушилось, новое на тех руинах выстроиться не успело, и к 50-летию Победы телевидение не в силах было выполнить такой заказ ни организационно, ни материально.
Теперь в силах. Вопрос – что заказывать? Какая именно война востребована ныне государственный телевизионным пространством?
Известный военный журналист Евгением Кириченко, который недавно собирал для показанного 9 мая на НТВ документального фильма «Штрафные души» воспоминания немногих выживших и доживших до дня сегодняшнего штрафников – писателя Владимира Карпова, адвоката Семена Арии и других – считает, что художественный фильм на ту же тему излишне лакировочный. «Настолько неправда, что не хочется даже смотреть», - огорчается Кириченко.
Возможно, знающий о штрафбатах больше любого другого не воевавшего человека, Кириченко несколько преувеличивает степень неправды в фильме Досталя. Все же киношный «Штрафбат» далеко не халтура. Но к замечаниям журналиста стоит прислушаться. Кириченко обращает внимание на то, что созданные приказом № 227 Верховного Главнокомандующего штрафбаты предназначались не для зэков. Это были подразделения для временно пониженных в званиях и лишенных наград офицеров, которые должны были искупить свою вину кровью. Туда могли попасть летчик, командир танка, начальник узла связи, но никак не политические и уголовные заключенные, для которых существовали отдельные штрафные роты. И командирами там были линейные офицеры, которые не ходили в атаку, а сидели в блиндажах, и посылали на смерть штрафников, которые изначально были «пушечным мясом». «Штрафные роты жили одну атаку»,- утверждает Кириченко.
Режиссер фильма Николай Досталь с отдельными замечаниями согласен: «Не исключено, что в сценарии и в фильме могут быть неточности. Эдуард Володарский человек не воевавший, и знает военную правду только по рассказам воевавших людей. Но все же мы старались подобные неточности оговорить, объяснить какими-то исключениями из правил. Да, для рядового состава были роты, но и это положение в условиях войны нарушалось».
Николай Досталь уверен, что с современными сериальными бюджетами (а это в среднем 200 тыс. долларов на эпизод) абсолютно правдивого, до деталей выверенного и в тоже время масштабного фильма о войне снять невозможно: «На батальное кино денег хватит только у Никиты Михалкова, который может пробить финансирование если не у Черномырдина, так у Фрадкова. У остальных продюсеров денег на настоящее кино о войне нет». Впрочем, опыт двух братьев (а фильм спродюсировал брат режиссер, известный продюсер Владимир Досталь) показывает, что качество фильма о войне безусловно определяется вложенными в проект средствами, но не только ими.
Создатели «Штрафбата» рассказывают о войне через трагедию и без того лишенных всех и всяческих прав заключенных, у которых «и спереди, и сзади враг» - впереди важеские укрепления, за спиной – заградотряды НКВД, получившие приказ «при попытке бегства изменников Родины расстеливать». Но между этими двумя врагами на крохотном, почти слившемся с собственным телом клочке земли остается та измучившая, отвергнувшая, заслуженно или безвинно осудившая тебя Родина, не спасти которую от врага нельзя. Родина, на защиту которой, не взирая на политические и человеческие разногласия, поднимаются все от командарма до вчерашнего вора в законе.
«Ты думал, как вор, так и ничего святого нет? Есть и поболее твоего». – Говорит в разговоре с главным героем фильма разжалованным офицером Василием Твердохлебовым, недавний вор в законе Антип Глымов. И - готовым слоганом для телеканала «Россия» - зэк-освободитель выдает фразу, вынесенную во все проморолики сериала: «Кроме власти Советской есть еще и земля русская!»
Подтекст очевиден – в тяжелые времена (читай, отечественная война, борьба с терроризмом…) против единого врага сплотиться должны даже те, кому власть не мать, и даже не мачеха… Подсознательно считываемая зрителем идеологема должна привести к ясному выводу – в трудную годину надобно врага бить, а не власть критиковать. Мол, и похуже нынешней власть случалась, но выстояли и победили.
Социолог Даниил Дандурей уверен, что сегодня тема войны в широком смысле этого слова для идеологии страны сегодня является стратегической. Ибо все основные общественные коалиции – власть, топ-менеджеры телеканалов, авторы произведений и зрители – убеждены, что Великая Отечественная война это единственное событие ХХ века, которое всеми полюсами общественного сознания воспринимается одинаково. «Для всех, говорящих по-русски, где бы они не жили, 9 мая 1945 года - та твердь, которая не поддается никаким идеологическим переоценкам. А когда есть понимание, где твердь, легче двигаться в нынешнем идеологическом болоте».
Одна общая на всех Победа остается единственным нравственным ориентиром, сверяться с которым призывает всех нынешняя власть. Других безусловных не перекрасившихся и не рухнувших, ориентиров за 60-лет сохранить не удалось. А раз так, то именно через военную тему, воплощенную в самом массовом и самом легко потребляемом из искусств, в искусстве телевизионного многосерийного фильма, власть и попробует внушить обществу все свои нынешние представления о жизни. И то, что начали со «Штрафбата», симптоматично.
